Hassliebe. Афериsт (СИ)

— Это ты меня прости, Джонс, но сейчас лучше помолчи, — резко оборвала его блондинка и, схватив за руку, толкнула на диван, скрестив руки на груди, — потому что ты уже достаточно всего сказал, дай и мне, пожалуй, поболтать, а то дискриминация выходит. Знаешь, Киллиан, я долгое время пыталась разобраться в тебе, эти чертовы полгода, но словно не сдвинулась с мертвой точки. То ты лезешь, пытаешь добиться меня, а, получив, посылаешь, заставляешь себя ненавидеть да еще и радуешься этому. То ты говоришь, что волнуешься, бесишься, когда не знаешь, где я, ездишь по моим друзьям, пытаясь во всем разобраться, одновременно убеждая меня в том, что я должна быть с Грэмом, и параллельно ревнуешь, стоит мне только его обнять, даже по-дружески. Что тебе нужно, Киллиан? Я перестала окончательно что-либо понимать, честно. Что тебе нужно? Даже не от мира, от всего мира, потому что ты, я знаю, не любишь погружаться в свое детство и говорить о нем. Скажи хотя бы, что тебе нужно конкретно от меня? Секс? Пожалуйста. Давай, возьми меня и после оставь в покое, потому что меня уже не хватает, я не могу нормально и адекватно все понимать, ты задолбал трепать мне нервы, выносить мне мозг, трахать мое спокойствие! Я не понимаю, ты с этого кайф ловишь? Ты так повышаешь свое эго? Самоудовлетворяешься? Да пошел ты, знаешь ли! Может, первое время я и поддавалась тебе, потому что ты был мне жизненно необходим, но больше я не буду молчать и просто подстраиваться! Если я тебе действительно нужна, если ты реально беспокоишься обо мне, если я не очередная твоя игрушка, как та дура Белль, то докажи мне это! Перестань быть моральным уродом, потому что я уверена, что ты сам таким стал! Приют, тяжелое детство — я понимаю, это ломает психику, коверкает человека, но всегда есть выбор, всегда есть возможность сказать «нет» и развернуться на 180 градусов! И если ты когда-то пошел не по той дороге, то это только твой выбор, Киллиан, только твой! И нечего вымещать злобу и недовольство на другом мире и людях, которые пытаются тебе помочь! Ты как-то сказал, что один по жизни, так зачем ты отталкиваешь тех, кто хочет стать твоим другом, кто хочет поддержать тебя? Просто так? Потому что не привык доверять людям? Черта с два! Ты сам этого не хочешь, а когда хочешь, у тебя все получается! Когда ты хочешь быть нормальным, ты и дружишь с Дэйвом, и вежливо говоришь с Бутом, и перестаешь гнобить Грэма, и не нервируешь меня. Я понимаю, что для тебя Грэм — легкая мишень, потому что против тебя у него только кулаки, и то он ими не умеет пользоваться, но вы бы могли подружиться, если бы ты этого хотел, если бы перестал каждый раз вести себя, как последняя скотина, только потому, что ты не привык иметь друзей. Но ведь тебе они нужны, и ты сам это знаешь, тебе нужен кто-то, кто скажет тебе «стоп», кто внесет разнообразие в твою жизнь, кто отвлечет тебя от твоего, так сказать, хобби. Вот что было в твоей жизни? Приют, новая семья, убийства, шлюхи. На этом все. Разве это жизнь? — она помолчала, облизав губы, и резко вскинула на него блестящие яростью глаза. — Поэтому я и спрашиваю — что тебе нужно, Киллиан?

Он молчал, пристально глядя на нее исподлобья, кажется, почти не дыша, глядя в одну точку, не моргая. Потом, очень медленно облизав губы, он поднялся, подойдя к ней вплотную, коснулся кончиками пальцев ее щеки и провел по ее нижней губе, немного наклонив голову набок, и прошептал, не отрывая от нее взгляд.

— Ты.

И, не дав ей опомниться, прижался к ее губам, притянув ее максимально близко к себе, скользнув рукой в ее волосы. Эмма, шумно сглотнув, прижалась к нему, обхватив его шею руками, сминая его губы, плотнее прижавшись к нему бедрами.

Застонав, Свон запустила руку под его рубашку, касаясь кончиками пальцев напряженной груди брюнета, скользя ниже, и замерла, когда дошла до бинта. Оторвавшись от его губ, она приподняла его одежду, посмотрев на забинтованную рану, и подняла на него глаза.

— Ты попал под обстрел?

— Нет, отвлекающий маневр по спасению ребенка не очень удался, но это уже не важно, — резко закончил Киллиан, снова накидываясь на ее губы, скользя руками по ее телу, и Эмма, пятясь, упала на диван, не выпуская ворот его рубашки, слегка охнув, когда он упал сверху, умудрившись не разорвать поцелуй.

Его кофта упала на пол, сорванная резким движением, и она скользнула руками вниз по его телу, вцепившись в ремень, стараясь расстегнуть его неслушающимися руками, пока он покрывал ее шею жадными поцелуями, не давая ей передохнуть.

Но тут Джонс, поджав губы, немного отодвинулся, сжав ее запястья, прижав их к своей груди, и, подавшись вперед, легко коснулся ее губ своими, едва ощутимо, заставив ее затрепетать еще сильнее.

— Думаю, мы должны остановиться…

— Что? — она резко открыла глаза, тяжело дыша, и неверяще уставилась на него. — Ты сейчас серьезно…?

— Абсолютно, — кивнул он, поцеловав ее подбородок, — мы же не кролики, которые, разобравшись что к чему, начинают спариваться. Это было бы немного… неправильно. Или ты думаешь иначе?