Hassliebe. Афериsт (СИ)

Прижавшись плечом к дереву на краю площадки, Эмма кивнула сыну, который, с громким смехом скатившись с горки, отбежал в сторону к ребятам, играя с листьями. Площадка, как и сам пустырь между домами, была почти пуста, мало кто рискнул покинуть дом в такую погоду, но девушка знала, что завтра ей на работу, и она хотела побольше побыть с сыном, который рвался на площадку.

Ветер поднимал сухие листья, шумя ими по песку, и она плотнее укуталась в куртку, дыхнув на озябшие руки. Когда позади раздались шаги, она даже не обратила на них внимание, подумав, что это очередная семья решила-таки вылезти на площадку. Но тут что-то уперлось в ее спину, забравшись под короткую куртку, и она замерла, почувствовав холод оружия.

— Тебе, как я вижу, плевать, — послышался дребезжащий голос над ухом, и Эмма застыла, узнав голос Белль. Скосив глаза, она поймала заплывший взгляд ее бешеных, красных глаз и замерла, судорожно сглотнув.

— Белль, что ты…

— Он умер! — процедила та. — Умер из-за тебя! А ты не достойна его, не достойна того, чтобы за тебя умирали! А он умер, потому что защитил тебя! Он мертв! Мертв из-за тебя!

— Я… я понимаю, — прошептала она, стараясь говорить как можно спокойнее, ощущая, как что-то острое упирается ей в поясницу, — ты тоже его потеряла, тебе больно, страшно, ты потеряна. Я… я очень тебя понимаю, Белль, потому что сама прохожу через все это…

— Проходишь? Я не сплю уже несколько дней, пытаюсь задавить себя алкоголем, а ничего не помогает. Ты же, сука, цветешь и пахнешь, словно тебе и дела нет! Тебе ведь и нет дела, правда? Ты вернешься к Грэму и будешь счастлива, потому что тебе плевать!

— Я держусь, потому что мне есть, ради кого, — отозвалась Свон, глубже вздохнув, — у меня есть ребенок, которому нужна мать. И я делаю это ради него. И тебе… тебе тоже нужно найти, ради кого жить…

— У меня никого нет! — просипела она, скрипнув зубами, и на ее глазах выступили новые слезы. — Я никому не нужна! У меня нет никого, ради кого я хотела бы жить! Единственный человек, который мне нужен, это Киллиан, а он мертв, мертв из-за тебя!

— И что ты сделаешь? Убьешь меня из-за этого? Прямо здесь, на детской площадке, на глазах моего ребенка? — блондинка усмехнулась, прикрыв глаза, немного напрягшись, когда нож дернулся в руке Белль, карябая кожу. — И чего ты этим добьешься? Поверь, удовлетворения не будет, станет даже хуже, потому что, когда боль немного угаснет, ты поймешь, что была не права и совершила ошибку, но ничего уже не изменишь.

— А ты, значит, такая умная, да?! — голос девушки дрогнул, и она судорожно облизала губы.

— Просто говорю на своем опыте. К тому же ты же не думаешь, что тебе это сойдет с рук? Ну, пырнешь ты меня, даже если удачно и насмерть, что маловероятно, так как ты сейчас вообще не отдаешь отчета своим действиями, то тебя все равно схватят едва ли не сразу же. Может, сейчас и не час пик, и народу здесь не много, но, поверь, они заметят. Ты и сейчас привлекаешь к себе внимание.

— Тогда почему ты все еще не позвала на помощь? Почему не кричишь, не сдаешь меня, почему беседуешь, зная, что от меня зависит твоя жизнь?

— Потому что мне почему-то кажется, что я в долгу перед тобой, — просто произнесла Эмма, выдохнув, и поджала губы, — не знаю почему, но мне хочется помочь тебе выйти из твоего состояния. И еще… мне кажется, я бы на твоем месте поступила бы точно так же, только я бы не мешкала. И получается, что ты лучше меня, если медлишь и держишься.

— И ты предлагаешь? Убить тебя и радоваться, что достигла твоего уровня? — нервно спросила девушка, перехватив рукоятку оружия.

— Я ничего не предлагаю тебе, поверь, — почти устало протянула Эмма, прикрыв глаза, — я сказала то, что посчитала нужным. А то, что сделаешь и решишь ты, уже твое дело. Я свою часть выполнила, ход за тобой.

— Такая гордая, да? — снова прошипела Белль, задрожав всем телом. — Думаешь, красиво сказала и все, белая и пушистая? Да ты сука, Свон, обычная первостепенная сука! Что, молчишь? Даже сказать нечего? Даже не обзовешь меня в ответ, не упрекнешь в том, что я спала с Киллианом? Ничего? Ты настолько жалка?

— Мне все равно, — прошептала она, покачав головой, — твои проблемы не являются моими, и я не хочу погружаться в них. Спала — ладно, ты не единственная, с кем он спал. Это я хорошо уяснила.

— Я… я… я… — девушка открывала и закрывала рот, пытаясь найти слова, но снова и снова замолчала, кусая в остервенении губы. — Ты…

— Сука, помню, — холодно повторила Эмма, скосив на нее глаза, — а ты кто тогда, кстати? Та самая белая и пушистая? Если уж говорить твоим языком, то ты тоже не идеал, но ты была Киллиану другом долгое время, и я пытаюсь уважать тебя хотя бы за это.