Hassliebe. Афериsт (СИ)

Скинув пиджак и рубашку, она надела домашний топик и, прошлепав босыми ногами по квартире, зашла на кухню и стала открывать все дверцы, стараясь понять, что именно она ищет, и когда её взгляд наткнулся на небольшую бутылку вина, она замерла, на мгновение перестав моргать. Достала её и, налив себе глоток в чашку, прикрыла глаза, смакуя вино.

— Я пью до двенадцати дня, — с горькой усмешкой пробурчала она. — Что же за жизнь-то пошла?

Поставив посуду в раковину, девушка вернулась в спальню и, упав на кровать, обессиленно закрыла глаза, стараясь перестать думать обо всем хотя бы на время.

Комментарий к 8. Мне кажется, когда эти идиоты наконец поцелуются, меня разорвет к чертям, потому что – признаюсь – каждая секунда, каждая фраза, касающаяся их – это колоссальное напряжение для меня.

====== 9. ======

Комментарий к 9. Дико хочу спать, так что отмечаем, если что, очепяточки – ПБ открыта.

— И какого Дьявола его нет? — побагровел Август, когда зашел охранник и сообщил, что начальство будет меньше, чем через десять минут. — Где Джонс, Свон?

— Я его не пасу, — скрипнула зубами девушка, сложив руки на груди.

— Ты передала ему, что он должен здесь быть? Я же просил, черт возьми! Так трудно передать сотруднику приказ?!

— Передала. Я заходила к нему.

— Ты заходила к нему? — глаза Грэма округлились, и он неверяще уставился на девушку. — В квартиру?

— Слушай, — она резко повернулась к нему, — у тебя в голове что, слово «заходила» деформируется в… — Свон тряхнула волосами и отвернулась, цокнув языком. Дэвид, стоящий между ними, явно чувствовал себя неловко, перебирая пальцами край рубашки. Ему вообще не нравилось то, что происходило между его лучшими друзьями. Когда у них только начались отношения, они настолько терялись друг в друге, что напрочь забывали о нём, но он не обижался — любовь всё-таки. Потом их первая вспышка немного утихла, и они снова стали трио, в котором двое немного больше, чем просто коллеги. И вот сейчас…

Бут непонимающе уставился на блондинку, потом на Миллса, покачал головой и недовольно нахмурился, сложив руки за спиной.

— Что за дьявол между вами творится? Все же было так хорошо. Мы, вон, едва ли не к свадьбе готовились, всеми силами закрывая глаза на ваши милования. А тут вдруг начали едва ли не воевать. Что, проблемы и в раю бывают?

— У нас все хорошо… — начала было Эмма, но Грэм перебил ее.

— Было бы хорошо, если бы у нее ничего не было с этим… этим… этим… — он замялся, подбирая нужные слова, и в итоге промолчал, предположив, что начальник будет против тех ругательств, что крутились на его языке, но его глаза явно передали все, что он хотел и мог бы сказать. Девушка вспыхнула, сверкнув глазами, и шагнула вперёд, вперив в него недовольно горящий взгляд.

— Да ладно? Ты из-за этого взбеленился? Ты думаешь, что у меня может быть что-то с ним? Боже, Миллс, ты настолько идиот? Или не знаешь меня? Мы были вместе больше года, и ты только и твердил, что я открытая книга, что понимаешь меня, что научился вычислять мои мысли и привычки. И где это? Все твои находки в моём характере? Получается, ты ни черта обо мне не знаешь, раз думаешь, что я способна на что-то с Джонсом! Нет, серьёзно. Как тебе вообще могло прийти в голову, чтобы я и он… Я даже в своей голове это представить не могу, а ты, кажется, нас уже поженил. Нас с ним ничего, слава богу, не объединяет и никогда не объединит.

Стало очень тихо. Миллс поджал губы, став каким-то неестественно бледным, каким она его, кажется, никогда еще не видел, Бут напрягся, резко заинтересовавшись узором дерева на полу, а Дэвид неловко переступил с ноги на ногу, потупившись и поджав губы. Пару секунд Эмма не понимала, что их так смутило, а потом, сглотнув, очень медленно повернулась и замерла, поняв, как облажалась.

В дверях, сжимая в руках очки, стоял Киллиан — в белой тщательно выглаженной рубашке, черных классических брюках и официальных ботинках. Казалось, он даже старался пригладить свои вихры, впрочем, не очень успешно. И, что самое странное, не было его верного спутника — запаха алкоголя и сигарет. А глаза… Пустые, стеклянные и до такой степени равнодушные, что у нее все внутри заныло от той глупости, что она совершила.

— Киллиан, я… — кое-как выдавила она, краснея так отчаянно, что не хватило воздуха продолжить предложение. Но брюнет только мельком скользнул по ней и посмотрел на Августа, как ни в чем не бывало. Пока он говорил, на его лице почти не двигались мускулы, словно он говорил о какой-то глупости, которой даже внимание уделять не надо. Ну или, по крайней мере, для него она явно ничего не значит.