Hassliebe. Афериsт (СИ)

Кажется, она и правда его зацепила своими резкими словами. А иметь в врагах кого-то по типу Киллиана Джонса она не хотела — это слишком чревато проблемами. Большими проблемами.

— И почему я не научилась держать язык за зубами? — выдохнула она, поджав губы и проклиная себя всеми словами, которые только знала.

Она вдруг остро поняла, в каком оказалась положении, оттолкнув парня, обидев коллегу, закрываясь от друга и сбиваясь на работе. Она рисковала прийти к тому, из чего еле выбралась меньше, чем десять лет назад. Из пустого и дикого одиночества.

====== 10. ======

— Какие-нибудь новости? — интересуется Эмма, войдя на следующий день в участок. — Простите, что опоздала — почти всю ночь не спала.

— Бывает, — отозвался с улыбкой Дэвид. Грэм и Киллиан не обернулись, продолжая заниматься своими делами. Свон напряглась, чувствуя себя лишней в этом месте. Но она понимала, что сама виновата, ведь всю кашу заварила она, и не важно, что Джонс зашел в самый разгар ее эмоциональной речи. Облизав губы, она решительно вышла в центр комнаты.

— Ребят, я… я хотела поговорить.

— Гони десятку, — усмехнулся Киллиан, и Грэм, скрипнув зубами, запустил в него скомканной бумажкой. — Нужно уметь проигрывать, друг мой, — блеснул он белозубой улыбкой. — Дэйв?

— Да подавись, — фыркнул тот, всунув в его руку банкноту. — Хотя я был уверен, что выйду победителем.

— Что вообще происходит? — осведомилась Эмма, сложив руки на груди.

— Ничего особенного, — отмахнулся от нее брюнет. — Просто мы на тебя ставили. Точнее на то, как быстро ты решишь сдать позиции.

— Прошу прощения?

— Я видел твое лицо вчера, Свон, — усмехнулся он. — Ты не была довольна тем, что порвала ниточки едва ли не со всеми своими знакомыми. Именно поэтому я сказал, что ты начнешь с того, что решишь объясниться. Твои же друзья сказали, что ты или будешь тянуть по-максимуму или вообще будешь делать вид, словно ничего не произошло.

— Какие вы… — она поджала губы, отвернувшись. — Вам все это шутки, так? Какие же вы мелочные! — выплюнула она, сглотнув. Тут раздался звонок ее мобильного, и девушка вышла в коридор. Отметив, что Нолан и Миллс заняты, Джонс выскользнул следом за ней, притаившись за углом. — Привет, дорогой, — прошептала она, прикрыв рот рукой. — У меня очень много дел, прости… Я постараюсь приехать в выходные, но не могу сказать точно… Простишь меня? Вот и отлично. Я тоже тебя люблю, — развернувшись, мужчина вернулся в кабинет, заняв свое место, обдумывая то, что услышал.

У Эммы есть еще кто-то? Другой мужчина? Кроме Грэма? Это не похоже на нее. Она не из тех девушек, которые крутят несколькими мужчинам одновременно. Хотя откуда он может знать? Он знаком с ней всего ничего, и как такового разговора по душам у них никогда не было и, хорошо бы, никогда не будет. Несмотря на то, что ему любопытно раскрыть секреты Свон, он не готов открыть свои карты и вытащить скелеты из шкафа. Придется разбираться отдельно от нее. Да и кем может быть звонящий? Может, он просто себя накручивает? И это звонил отец? Или брат? Или… Он слишком много думает.

Между тем расследование последнего убийства зашло в тупик. Дочка убитого, все еще находящаяся на грани нервного срыва, снова и снова твердила, что ее отец был замечательным человеком, у которого не было ни врагов, ни завистников, что он был добрым, искренним, отзывчивом, занимался благотворительностью. Бут бесился, компания уставала, убийца так и не находился.

Эмма же снова и снова предпринимала попытки вернуть все в прежнее русло, налаживая отношения с Грэмом и Дэвидом, и все бы получалось, если бы в их почти-прошлое не вклинивался Киллиан, который, если не открыто выводил ее, то делал это исподтишка, выходя сухим из воды. Он напрямую с ней почти не говорил, увиливая от прямых ответов и взаимодействия. Несколько раз ей удавалось почти загнать его в угол для разговора, но тут вмешивался Нолан, и все рушилось.

Она даже не сразу поймала тот момент, когда эти двое перестали друг друга ненавидеть и начали общаться немного спокойнее. Снова и снова она видела, как они во время перерыва стояли на улице и курили, о чем-то переговариваясь и улыбаясь, а иногда и откровенно посмеиваясь. Свон видела, как злился Грэм, как часто уходил домой раньше всех, ни с кем не говоря, буквально полыхая гневом. И если раньше она могла его успокоить, то теперь, когда они почти не общались, ей оставалось только наблюдать за ним со стороны.

— Чего ухмыляешься? — грубо осведомился Грэм, вытирая лицо, увидев, как Киллиан, войдя в туалет, остановился возле зеркала, рассматривая что-то у себя на шее.

— Да ничего, — отозвался тот, не убирая с губ ухмылки.

— Что, очередная шалашовка оставила засос на шее? — усмехнулся Миллс, перебирая в мокрых руках салфетки. — И теперь мучаешься?