Hassliebe. Афериsт (СИ)

Резко сев, он обхватил ее талию руками, прижимаясь грудью к ее груди, и стал грубо сминать ее губы, наталкиваясь на ее язык своим, дергая ее за волосы и оставляя синяки на потной коже. Резко шлепнув ее по ягодицам, он с наслаждением поймал губами ее вскрик, который почти мгновенно сменился стоном блаженства, когда он всосал ее сосок, оставляя на нем кровоподтек.

— Тебе так нравится делать девушке больно? — прошептала она, цепляясь за его плечи.

— Больно? — Киллиан выгнул бровь. — Я просто помечаю территорию, сладкая.

— Собственник… — закатила Эмма глаза и громко вскрикнула, когда он, дернув ее за волосы, заставил откинуть голову назад до боли в шее.

— Даже не представляешь насколько.

Почувствовав разрядку, он крепко прижал ее к себе, до легкой боли вцепившись в ее бедра, угрожая оставить очередные следы, и, обхватив губами мочку ее уха, прошептал:

— Если я проснусь, а тебя не будет рядом, я прострелю твоему жениху яйца. И это не шутка.

Эмма сглотнула, положив голову на его грудь, и, мягко потянувшись, коснулась губами его колючего подбородка, переплетя их ноги, и плотно закрыла глаза, выдохнув.

— Даже не планировала.

Подъехав на утро к участку, они, переглянувшись, медленно вошли в здание. Эмме казалось, что все смотрят на них, понимая, что произошло, буквально пронизывая ее взглядами насквозь, и она крепче обхватила себя руками, глядя в пол, до тех пор, пока не зашла в кабинет.

— Эмма, — улыбнулся Грэм, подняв глаза, и, подойдя к ним, легко поцеловал ее в губы, обняв за талию, — Джонс, — он кивнул мужчине, который в этот момент обменялся рукопожатием с Дэвидом.

— Миллс, — ответил таким же кивком он, напряженно улыбаясь, — что делаем сегодня?

— Пытаемся разобраться в смерти мэра, — пожал плечами Нолан. — На это подключили едва ли не все подразделения, но у нас начальство самое уважаемое, так что на нас вся надежда.

— Фигово, — присвистнул Джонс, убрав руки в карманы, — наметки есть?

— Если бы, — поморщился Грэм, вернувшись к своему месту, — никто никого не видел, тишь, гладь, благодать.

— Всем доброе… утро, — Нил, распахнувший дверь, замер на пороге с открытым ртом, скользнув взглядом по Киллиану, который, выдавив улыбку, шагнул навстречу ему.

— Привет, а я тебя как раз ждал, Нил. Поговорим?

— Да я как бы хотел идти… — начал лепетать Кэссиди, побледнев, но Джонс решительно подошел к нему и, крепко сжав его плечо, вывел из кабинета и отпустил только в туалете, оттолкнув к стене. Его дежурную улыбку словно выключили, и он, сложив руки на груди, спросил медленным, невероятно тихим и жестким голосом:

— Кому ты еще успел рассказать, Нил? Кто еще знает?

— Я… я… — заикаясь, шептал тот, побледнев и прижавшись спиной к стене.

— Я. Задал. Вопрос! — рыкнул брюнет и, сжав куртку у его горла, приподнял мужчину над полом, сверкая глазами. — Кому ты успел сказать, гнида?!

— Никому! — испуганно залепетал Нил, обливаясь потом. — Правда! Только Эмме! Я позвонил ей, потому что боялся, что ты можешь пойти к ней!

— Дэйв и Грэм не знают?

— Н-нет… Я еще не сказал… Не успел, — ленивая, явно облегченная улыбка скользнула по губам Киллиана, и тот, блеснув глазами, достал из-под куртки пистолет и, приставив дуло к подбородку эксперта, очень четко прошептал, не отрывая от него немигающего взгляда.

— А теперь слушай меня очень серьезно, дружище: если хоть одна живая душа узнает об информации, которой ты располагаешь, кроме Эммы, естественно, так как ты уже успел донести ее до нее, за что я тебя, если честно, очень хотел бы порезать на шаурму, если еще кто-то узнает — ты узнаешь на собственном опыте, каково это — стоять на простреленных коленях. Уверен, тебе не понравится данный опыт, так что, надеюсь, мы поняли друг друга, верно? — он положил палец на собачку, ухмыльнувшись, и Нил испуганно кивнул, боясь дышать.

— Я… я обещаю… Я никому не скажу.

— Вот и умничка, — кивнул Джонс и отошел в сторону, убрав оружие, — надеюсь, тебе хватит ума сказать, что мы просто поделились вариантами о том, почему товарищ мэр гулял в подворотне. Больше ни звука, я тебя предупредил, — распахнув дверь, он вышел из туалета, а Нил, устало выдохнув, сполз вниз по стене, закрыв лицо руками.

В третий раз едва не налетев на Киллиана, разбирая папки на столе, Эмма покраснела и, отведя глаза, отошла к своему столу, чудом не выронив все, что успела насортировать. Грэм, нахмурившись, спросил с легкой улыбкой, за которой он прятал непонимание:

— Что-то случилось? Почему вы такие странные?

— Мы трахнулись, нам неловко, — легко отозвался Киллиан, перебирая бумажки. Все взгляды обратились в его сторону, и мужчина, подняв голову, закатил глаза. — Ребят, вы что, меня не знаете? Я же обожаю прикалываться.

— Но не до такой же степени, Джонс, — поморщился Дэвид, — хотя бы не касательно Эммы.

— Понял, приношу свои извинения, — он шутливо отдал честь все еще красной девушке и, подхватив пакет с мусором, кивнул на дверь, — я пойду, избавлюсь от очередной порции хлама, а то мы потом не разберемся.