Heartstream. Поток эмоций

— Досадно, — она дергает жилет с бомбой. — Не думаю, что с моей репутацией я могу рассчитывать на роль свидетеля, даже если переоденусь и буду выглядеть соответствующе.

Она вводит несколько букв в телефон, выпускает его из рук, и устройство скользит к моим ногам по плитке.

— Вот, — говорит она. — Хочешь знать, что твоя мама сделала со мной? Какой она была на самом деле? Прочитай это.

Со смутной тревогой я поднимаю телефон. Она ввела Кэтрин Канчук в строку поиска электронной почты. «87 результатов», — гордо заявляет приложение. Я бегло просматриваю одно из них.

От: Халахоло, Карен

Кому: Смит, Бенджамин П.

Отправлено: 31.03.2024

Бен, надеюсь, ты чувствуешь себя лучше. Пока тебя не было, мне пришлось выписать рецепт одной пациентке, Кэтрин Канчук. И я вспомнила, что она тут уже довольно давно. Не пора ли пересмотреть ее диагноз?

И ответ:

Карен, она под наблюдением. В ее карте ошибка, оставь это мне. Спасибо за бдительность.

Б.

Кажется, Карен действительно оставила это нашему дорогому доктору Смиту, так как она никогда больше не спрашивала об этом. Я листаю дальше.

От: Фицджеральд, Майкл

Кому: Смит, Бенджамин П.

Отправлено: 01.12.2024

Привет, Бен, сегодня утром во время консультации один из моих пациентов (Александр Чариотис — см. вложение) заявил, что разговаривал с Кэтрин Канчук, которая, если не ошибаюсь, твоя пациентка. Судя по всему, она постоянно повторяет, что ее удерживают здесь насильно в течение многих лет?

Я проверил ее досье, и оказалось, что она самостоятельно обратилась сюда три недели назад! Во всяком случае, просто решил поделиться с тобой.

Майк, приветствую. У К. К. особый случай: острые психотические эпизоды.

Благодарю тебя за письмо. Уточню у медсестер, подходит ли ей дозировка лекарств.

С уважением,

Бен

Самостоятельно обратилась три недели назад? Но письмо Карен отправлено на восемь месяцев раньше письма Майкла Фицджеральда. Потом я вспоминаю фотку с членом и почти поэтическую угрозу Безумного Шляпника.

Наше соглашение. Сохраняйте спокойствие. Советую следовать сценарию.

— Он подделывал медицинскую карту. Он постоянно исправлял ее, чтобы дата пересмотра диагноза так и не наступила.

Должно быть, я пробормотала это достаточно громко, чтобы Полли услышала, потому что она фыркнула.

— О, скорее всего, так. Но это было единственной его работой все то время, пока я была там. Бог знает, как этот человек получил медицинскую лицензию. Возможно, ее он тоже подделал.

— Но… но… — мне хочется возразить. Это слишком ужасно. Мой мозг хочет опровергнуть это, найти причину, по которой этого не могло быть. Но, листая восемьдесят семь писем с именем Кэтрин Канчук, я снова и снова вижу одну и ту же историю: люди обращали внимание на случай женщины, которая теперь грустно улыбается мне в своем жилете с бомбой, а доктор Бенджамин П. Смит мягко обводил их вокруг пальца и обвинял во всем канцелярские ошибки и компьютерные сбои, а затем глубже запихивал ее в бюрократические сорняки.

На протяжении семнадцати лет

.

— Где они держали тебя?

Полли всматривается в узкое окно. Грязный серый рассвет просачивается сквозь паутину.

— Взгляни сама, — предлагает она. — Наш Бен всегда вставал рано. Я уверена, он уже на работе.

Я закрываю электронные письма и открываю карту. В самом деле, счастливая голубая точка светится на большом здании в Примроуз-Хилл, которое, как подсказывает мне шильдик гугл, является крылом стационара психиатрической клиники Granby Hall.

— Но он… он не мог, — я говорю это, потому что хочу, чтобы это было правдой, а не потому, что я в это верю.

— Почему? — спрашивает Полли. — Он был моим доктором. Он вел мою карту. В ней говорилось, что я психически больна. Если в твоей карте написано, что ты психически больна, зачем кому-то тебя слушать?

Она поджала губы, будто обдумывая.