Here we are now entertain us

вызывающим, неуместным пятном.

Яна обгрызла ноготь на указательном пальце, с раздражением покосилась на руки. Все, маникюр

испорчен.

Никогда она не умела о себе позаботиться…

Сложнее всего было найти восковые свечи. Не стеариновые, восковые, красные. В эзотерическом

магазине за них заломили такую цену, что даже не верилось. С травами было проще, многие

нашлись среди специй, за недостающими она съездила в городской ботанический сад.

Сотрудники помогли за небольшую мзду, совершенно не интересуясь, зачем ей эти цветки-

корешки. Мел Яна купила в магазине канцелярских товаров.

Дома она достала отвертки и сняла одну из зеркальных дверей шкафа в спальне, старательно

отгоняя мысли о собственной интеллектуальной несостоятельности. Принесла дверь-зеркало в зал

и сдвинула диван к стене, освобождая половину комнаты от мебели.

Навыка черчения вписанных в круг пентаграмм у нее не было, и Яна изрядно намучилась, пока

вычертила и пентаграмму, и символы в каждом ее луче, и опоясывающий круг. На вершину

каждого луча устанавливалась свеча, в изголовье перевернутой пентаграммы, между ними –

зеркало.

По полу тянуло сквозняком, холодившим босые ноги. «Никакой одежды, это важно. Ни одного

лоскута ткани на твоем теле». Сжигаемые на пламени свечей травы немилосердно воняли. Яна

морщилась и кашляла. Вдобавок один из лучей пентаграммы оказался нарисован слишком близко

к стене, и она еле втиснулась так, чтобы не заступить на меловую линию круга.

Закончив с травами, Яна хмуро оглядела изрисованный пол, кашлянула – в воздухе все еще

вились полосы едкого дыма от трав, и аккуратно ступила в центр круга. Посмотрела в темное

зеркало – в темноте, разбавленной лишь язычками пламени пяти свечей, ее лицо выглядело

иначе, старше. Отблески падали на обнаженное тело.

- Идиотизм какой-то… - тоскливо прошептала Яна, откашлялась и заговорила, глядя в темную

глубину. – Владыка Асмодей, прошу, услышь меня и направь ко мне одного из твоих слуг…

Держать в голове образ Макса было легко. Трудно было его оттуда выгнать… Еще ни разу за эти

дни не получилось. Яна говорила, повторяя заученные наизусть слова, и чувствовала, как

отступает сопровождавшая ее повсюду грусть. Становилось легче.

Ровно до момента, когда ее отражение пропало из зеркала, ставшего просто черным… глубоким.

Яна замерла, а потом метнулась прочь.

Успела – выпрыгнула из круга, и завороженно смотрела, как из его глубины появилась кисть руки.

Уцепилась за край. А вот и вторая…

Макс выбрался из зеркала. Шагнул в круг, оправил кружевные манжеты. И улыбнулся так

знакомо:

- Привет. Какая ты молодец. Все сделала правильно.

Яна хватанула ртом воздух, с ужасом глядя на мужчину в центре мелового круга. Что она

наделала?...

- Соскучилась? – он склонил голову к плечу, новый, незнакомый жест. Коснулся языком губ. – Я

знаю, что соскучилась. Иди ко мне.

- Мне и тут хорошо, - Яна почала головой, обхватила себя руками, покрываясь мурашками. Взгляд

Макса скользнул по ее телу, губы разомкнулись, открыв белоснежные зубы… Слишком мелкие и

острые. По две пары длинных и тонких, словно иглы, клыков по бокам, сверху и снизу. Один клык

вспорол нижнюю губу, выступила кровь. Яна смотрела на яркую каплю, как завороженная,

чувствуя, как поднимается возбуждение снизу живота, кружится голова. Она так его хотела, что

трудно дышать.

Ищущий взгляд Макса стек с ее тела на пол, прошелся по комнате. Макс слизнул кровь и

улыбнулся.

Она проследила глазами и вздрогнула. Луч у самой стены, куда было так сложно протиснуться, чтобы сжечь в пламени свечи еще зеленый лист с горьким запахом.

Протиснуться она протиснулась, но отходя в сторону, под ноги не посмотрела.

Одна из линий растерта. След меловой пыли в форме ее стопы. Круг незамкнут.

Яна пятилась, пока не уперлась лопатками в стену. Как тогда, в арке…

Макс вытек за черту разорванного круга, словно ртуть. Его движения тоже изменились, стали

нечеловеческими. Кошачьими. Тягучими, грациозными.

Он вообще больше не притворялся человеком. Вот он за кругом, а вот – дыхание перехватывает, когда мужчина оказывается рядом, размытым пятном метнувшись через комнату. Навис над ней, рука легла на горло – как тогда в арке, но, лаская, двинулась вверх, коснулась лица.

Яна приоткрыла рот и поймала его пальцы губами.

Свечи давно догорели. Судя по серому сумраку, близилось утро. Макс сел, держа Яну на коленях, и сколупнул с пола одну из восковых лужиц. Длинный звериный коготь, черный, свернутый

трубочкой, царапнул по воску, вычерчивая символ.

- Пойдешь к граверу. Закажешь такой рисунок на серебряном медальоне. Круглом. Носить на

теле, обязательно к голой коже. Запомнила?

- Да.

Он коснулся губами ее лба и ссадил на пол. Яна легла и свернулась клубком, не чувствуя холода.

Глядя с пола, как Макс встает и идет к зеркалу. У самой его темной глубины, в которой так и не

появилось отражений, он остановился, осмотрелся по сторонам.

- Огарки свечей нужно закопать. Это важно. Что до остального… хорошо бы тебе переехать.

Больше меня не зови. Захватчик тебя не достал, не дай сделать это и демону. Но если захочешь