Homo Irrealis

Действие фильма происходит в Таллуаре, в чем нет ничего удивительного, потому что действие почти всех фильмов Ромера после «Знака льва» и первых его короткометражек происходит за пределами Парижа. Герои могут съездить в Париж или приехать оттуда, и все же причудливым образом Париж остается на периферии. Париж, являющийся сердцем почти всякого французского фильма и романа, здесь внезапно смещен, маргинализован, едва ли не поставлен под вопрос, как будто вам того и гляди предложат другую реальность с совсем иными ориентирами. Это, как мне предстояло увидеть, справедливо и касательно «Колена Клэр». Некоторые вещи показаны там совершенно неявно; фильм отменяет — или как минимум отодвигает — и уж всяко ставит под сомнение все традиционные французские траектории.

В смещенном состоянии здесь оказываются также соблазнение и желание, стандартная основа всех французских нарративов. В «Моей ночи у Мод» и «Колене Клэр», равно как и (скоро я смогу в этом убедиться) в «Коллекционерке» и «Любви после полудня», все четверо главных героев либо собираются жениться, либо уже женаты и, мягко говоря, не слишком рьяно проявляют интерес к женщинам, с которыми их свела судьба, либо к женщинам, робкие подспудные авансы которых они уже решили отвергнуть. В лучшем случае они готовы совершать привычные ритуалы ухаживания, но лишь потому, что в сложившейся ситуации иначе никак, или потому, что у них нет понимания, как еще можно себя вести в обществе привлекательной женщины.

Эти искушенные светские прожженные бывшие Лотарио исправились и пытаются больше не сорваться. Мне же, в свою очередь, едва исполнилось двадцать, и я отчаянно пытаюсь упражняться в том, от чего эти мужчины пробуют отказаться. Они стремятся к целомудрию, мне не терпится с ним покончить. Как Адриан в «Коллекционерке», они пытаются вернуть себе «покой, одиночество», а я от покоя и одиночества задыхаюсь. Им в радость их монашеские спальни, я терпеть не могу монашеское существование в родительском доме.

У меня в те времена маловато было опыта общения с женщинами, поэтому меня навсегда очаровали — и вызвали непреходящую зависть — опытные герои Ромера, которые познавали, любили, принимали любовь женщин, а теперь наконец-то оказались готовы к законному браку и супружеской верности. Как в этом фильме говорит Авроре Жером — его играет Жан-Клод Бриали: «Я стал равнодушен ко всем другим женщинам».

Тем не менее, хотя все эти мужчины чопорно заявляют, что решили отказаться от секса, былая склонность к волокитству так укоренилась в их мироощущении, что для них совершенно естественно протянуть руку и заключить женщину в весьма двусмысленное объятие. Я завидовал этой способности дружить с женщиной без всяческих обертонов. В «Колене Клэр» мы раз за разом видим, как Жером, французский культур-атташе в Швеции, обнимает свою приятельницу Аврору, объясняя ей, почему женится на Люсинде. Жан-Луи из «Моей ночи у Мод» до неловкого близко подходит к Мод, а потом очень пристально вглядывается ей в глаза, причем все должны поверить в то, что этот диалог между полуголой женщиной, лежащей в постели, и бывшим волокитой, который решил теперь хранить целомудрие, лишен всяческого сексуального подтекста. Схожим образом Фредерик в «Любви после полудня» ласкает и целует Хлою, но нам положено думать, что речь идет лишь о физическом контакте между двумя друзьями-парижанами, которые рады возможности вступить в задушевный разговор о своей жизни.

Мне тогда очень не хватало французского отношения к близости, и по ходу просмотра фильма я внезапно понял, насколько его мир далек от Третьей авеню в Нью-Йорке, где каждому человеку нужно собственное «пространство», где не принято касаться друг друга, если вы еще не любовники. Части моей души хотелось думать, что именно поэтому я и провожу пятничный вечер в кинотеатре в одиночестве.

* * *