HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

Этот список может быть бесконечным!

Но если на часть огорчений можно повлиять или исправить, то с теми, о которых я хочу рассказать, можно только смириться.

«Хоть и очень он велик, едят его мошки…» Бессмертные строки.

Северян ела мошка. Дальневосточников – клещи. И на тысячу нормальных один – энцефалитный. Это как в «русской рулетке». Поди, знай, когда выстрел прогремит.

А Приморье – это вам не Север скудный со своей морошкой, грибами и валунами.

Когда Бог создавал Землю, он засевал материки разными растениями и селил животных. А когда первый раз что-то делаешь, всегда понемножку от всего остается. Крутнул глобус, а там пятно черное, голое. Приморье. Пропустил Бог, увлекшись. Вот Он все, что осталось, туда и высыпал-высадил. И то, чему применения и места найти не мог: женьшень, элеутерококк, барбарис, лимонник. Тиграми разбавил… Потом глянул, а Приморье на одной параллели с Сочи. Вот он и в нем субтропики бабахнул не мудрствуя – устал очень… Видно, из-за усталости и горсть клещей просыпал или потому, что не может быть красота и рай земной идеальными. А они расплодились и начали жить своей жизнью, некрасивой, охотничьей, разбухшей.

Когда энцефалитный клещ впивается в человека, пуская яд в кровь, человек поджимает коленки к подбородку и принимает позу зародыша. Потом болеет воспалением мозга, как при менингите, а потом, если выжил, остается «восхищенным» от укуса на всю жизнь. Особенно клещи страшны в Приморье в мае-июне.

Помнится, на курсантской практике во Владивостоке и выезде на дикую природу Вовчику клещ в мошонку впился. А не занимайся любовью в лесу! Пошли они с другом Славиком в баню, а в мошонке клещ сидит неизвестно какой. А Вовчик-то последствия знает. Славик сочувствует, а помочь не может, стесняется… Был у Вовчика знаменитый нож «Белочка», многие его помнят. Раскрыл Вова нож, и, плача заранее, клеща вырезал. (Иначе тот вылезать не хотел.) Капустный хруст разрезаемого и рвущегося мяса ему до сих пор помнится. Но шрамы мужчину украшают, даже «там». И многие спрашивали, что это за пулевое ранение, в месте самом нежном, и нежно гладили…

Опыт будущих замполитов был даже спецназом обобщен и внедрен. «Если на тебе или в тебе что-то лишнее (пуля, обломок ножа, клещ) – вырежи…» И человек сильнее кровососущего гада. Да вот вам пример.

Сдав экзамены в академию и имея пару дней в запасе до даты прибытия в часть, мы уехали на Шамору. Тихоокеанцы знают эту бухту. Дюны, как в Прибалтике, песчаный пляж, турбаза. Понятно, уехали не вдвоем. Мы жарили шашлыки, подкрепляя каждое брошенное в мангал полено рюмкой водки. А клещи, планируя с деревьев, впивались нам в руки… Потом, яростно соснув крови и пытаясь заразить нас энцефалитом, дергали ножками и падали в огонь в полном «отрубе». И чем больше крови они пили, тем хуже им было. Но все больше клещей падало с деревьев, это был дождь, ливень, нашествие. Это была битва нервов, здоровья и ненависти друг к другу. Клещи, как соловьи-разбойники, давили популяцией. Мы открывали бутылки водки, как цинки с патронами. Костер чадил горелыми панцирями. Вовчик с другом, борясь, проливали кровь литрами, алкоголем отравленную.

Человек победил. Печень человеческая выжила.

Говорят, после нашего отдыха на Шаморе ни один человек энцефалитом не заражался еще года три…

И пусть той ночью Вовчику сказали, пощупав в нужном месте: «Ты что, меня совсем уже не любишь?»

Он знал: есть более важные дела, чем любовь. Например, уничтожение популяции клещей (чтоб другие отдыхающие были здоровы). Служба еще, долг, автономка…

А перед девушкой он оправдался утром, и она поверила… А он уехал навсегда – ведь вечно любить не обещал. И девушка помнится смутно, а вот клещи – как на ладони и сегодня. Каждая озлобленная харя, щелкающая плотоядно челюстями, и, куснув, падающая в костер…

Холодная война. Или свадьба?

Посвящается А.Гайдулину. Другу.

Звонит мне друг:

– Андрей, чем занят?

– Готовлю речь к членам избирательной комиссии.

– С чего начал?

– С обычного: уважаемые единомошенники!

– Как-как? И это правильно. Но брось все. Я дочь замуж выдаю. В Англии, или Великобритании, хай им грец!

Мне басон капразовский нужен. Хочу на свадьбе в форме быть. (Басон – узорная плетеная тесьма, иногда с примесью металлических нитей, употребляемая для нашивок и обивки мебели.)

– Саня, только отцовский, если найду. У меня ж хоть и много басона, но узкого. (Выпускник любого другого училища искал бы галун. Дилетанты.)

– Ищи, выручай.

Я нашел в Севастополе. Часа через три.

– Саня, есть!

– Уже не надо.

– Что так?

– (Помолчав и грустно). Ни одно ателье за двадцать дней не в состоянии сшить форму офицера советского ВМФ. Говорят, эсклюзив, тариф тройной, минимум три месяца…

– Саня, забей. Едь по граждани, но фуражку с собой возьми, она ж у тебя шитая.

– Спасибо, друг…

Сегодня Саня отзвонился.

– Свадьба прошла на высшем уровне. Все хорошо. Но эти сволочи англичане сказали, что «холодную войну» Запад выиграл…

– Это как?