И будет вам счастье

В конце я все-таки не выдержала. Когда мы приехали к Курскому вокзалу, я вытащила кошелек, чтобы расплатиться. Зажав в руке купюры, я сказала:

— У меня есть отличная идея, как вам, лично вам внести свой вклад в обустройство России.

— И какая же? — отозвался водитель, не отрывая взгляда от денег.

— Вымойте машину. И приведите себя в божеский вид.

Его ошарашенное лицо стало мне наградой за все мучения.

В офис агентства «Прайм домашний персонал» я влетела за пять минут до конца рабочего дня. Менеджеров уже как ветром сдуло. Перед дверью с табличкой «Дмитрий Михайлович Солодкий, генеральный директор» сидела секретарша и красила губы.

— Директор на месте? — спросила я.

Блондинка удовлетворенно оглядела себя в зеркальце, положила губную помаду в косметичку, смачно защелкнула замок-«поцелуйчик» и только потом ответила:

— На сегодня прием окончен, приходите завтра.

— Я по личному делу, — быстро сориентировалась я. — Я располагаю конфиденциальной информацией относительно супруги господина Солодкого.

Секретарша насторожилась:

— Дмитрий Михайлович не женат.

— Это вы так думаете, — загадочно проговорила я и рванула к двери.

Девица впала в такой ступор, что даже не пыталась меня остановить.

Дмитрий Михайлович Солодкий оказался полным мужчиной лет сорока. Его седые волосы были коротко подстрижены и торчали «ежиком». Большие круглые глаза, мясистый подбородок и пухлые губы — абсолютная противоположность тому, что мне нравится в мужчинах.

К толстым женщинам я отношусь с симпатией (сама такая!). А вот мужчины мне нравятся стройные. Мое глубокое убеждение: настоящий мужчина должен быть как гончая — сух, поджар и слегка недокормлен. Возможно, кто-то скажет, что это двойные стандарты, но имею я право на собственное мнение? Только мужчины, похожие на актера Шона Коннери в молодости, способны ранить мое сердце.

Зато Дмитрий, как большинство толстячков, был мил, болтлив и абсолютно безопасен.

— Вы ко мне? — приветливо улыбнулся он, с пыхтением вылезая из кресла. — Проходите, присаживайтесь! — Господин Солодкий галантно придвинул мне стул, подождал, пока я усядусь, и лишь затем вернулся на свое место. — Итак, вы ищете домашний персонал, — начал директор. — Вы обратились по адресу! Знаете, мы ведь подбираем прислугу для всей Рублевки.

— Я в курсе, только что от господина Лисовика, именно он порекомендовал к вам обратиться.

Да будет земля ему пухом!

Щеки Дмитрия покрылись нежно-розовым румянцем.

— Приятно слышать. И это притом, что заказы Леонида Назарьевича заставляют нас немало потрудиться. Видите ли, у него специфические требования к персоналу, он, как бы точнее выразиться, немного…

— Скуповат, — подсказала я.

Солодкий деликатно поправил:

— Скорее, экономен. И он прав: зачем переплачивать работнику, если он согласен трудиться за меньшие деньги? А для нас желание клиента — закон. Вы кого ищете — домработницу? — Я неопределенно кивнула. — Мы подберем вам кандидатку с любыми параметрами: с грудью пятого размера, глухонемую, с двумя высшими образованиями. Если желаете, можем предложить филиппинку. На них сейчас огромный спрос, это отличные работники — трудолюбивые, услужливые, знают свое место и, кстати, дешевле наших соотечественников выходят.

— А глухонемую филиппинку? — пошутила я.

— Без проблем, — серьезно ответил Дмитрий.

Словно олицетворение глухонемой филиппинки, в кабинет вошла секретарша. На подносе она несла две чашки кофе. С каменным лицом, не произнося ни слова, блондинка поставила перед нами чашки, бросила на шефа испепеляющий взгляд и удалилась.

Господин Солодкий принялся щелкать компьютерной «мышью»:

— Значит, глухонемая филиппинка… К сожалению, в России пока нет такой в наличии, но можно выписать из Филиппин. Оформление документов и перелет займет неделю, подождете?

Его круглые глаза мигали, как у совы.

Я поняла, что пришло время раскрыть карты:

— Извините, Дмитрий Михайлович, что невольно ввела вас в заблуждение. Мне не нужна домработница, я здесь совсем по другому делу.

— По какому же?

Мне понадобилась секунда, чтобы придумать правдоподобную версию.

— Видите ли, обитатели «Высшей пробы» решили выпускать собственную газету. В ней будут новости поселка, всякие интересные факты, интервью с жителями. Разрешите представиться — Людмила Лютикова, журналист и главный редактор газеты.

Я вытащила свою визитку журналиста и положила перед ним. Поскольку господин Солодкий никак не реагировал, я торжественно добавила:

— Моя кандидатура одобрена самим Пучеглазовым! Василь Василичем!

Я ожидала любого вопроса, но только не такого:

— Как будет называться газета?

— Мы пока не пришли к единому мнению, — осторожно сказала я.

— «Вышка»! — радостно вскричал Дмитрий.

— Что, простите?

— Газету надо назвать «Вышка». Коротко и ясно.

Я улыбнулась:

— Это намек на то, что по обитателям поселка плачет тюрьма и высшая мера наказания?

Мужчина смутился:

— Извините, глупость сморозил, не подумал. Так чем я могу вам помочь?