И будет вам счастье

– Так вот, – продолжала художница, – чтобы расплатиться с бандитами и долгами, мы продали квартиру и переехали в комнату. К слову, это была кооперативная квартира, которую родители подарили мне на первую свадьбу, еще с отцом Влады. Леонид впал в депрессию и начал пить. Когда он выпьет, его тянет на лирику. За тот период он сочинил два сборника стихов! С тех пор я на дух не переношу поэзию. Потом он все-таки устроился истопником в котельную. Какие-никакие, а деньги. Там его нашел бывший однокурсник Вениамин. Его фамилия вам ничего вам не скажет, да и практически никому в стране. Но это тот человек, который реально «держит» всю металлургическую отрасль в России, а сам остается в тени. Вениамину требовались надежные люди, которые работали бы на местах, и мой муж пришелся как нельзя кстати. Так из хронического неудачника Лёня превратился во владельца сталелитейного завода. Он просто классическое олицетворение того, как важно оказаться в нужное время в нужном месте.

Татьяна с силой вдавила окурок в пепельницу и затянулась новой сигаретой.

– А что было дальше? – подстегнула я.

Она виртуозно выдохнула дым колечками и отозвалась:

– Дальше было банально: баня, девочки, венерическая болезнь, которой он меня заразил, развод. После развода он купил нам с дочерью трехкомнатную квартиру. Все мои подруги жужжали: «Поступил благородно, как настоящий мужчина!» А я считаю, что не благородней меня, когда я продала квартиру, чтобы погасить его долги. Только жертвы со стороны женщины почему-то воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, а если мужик хоть пальцем пошевелит ради семьи, то в глазах общественности он уже герой!

– Что-то не пойму, куда вы клоните…

Художница развернулась ко мне и сказала с неожиданной злостью:

– А туда, что, будь я поумней, то закрыла бы глаза на мужнины похождения и ни за что на свете не дала бы ему развод! Была бы супругой олигарха, жила бы на всем готовеньком, а не билась как рыба об лед ради куска хлеба. Благодаря мне Леонид стал тем, кем он стал! Я одна тянула семью, да еще умудрялась морально поддерживать мужа-бездельника! А когда он расправил крылья, рядом с ним нарисовалась какая-то вертихвостка, которая не может отличить Пикассо от Шагала! Так что я имею полное право на кусок от этого пирога!

Лицо Татьяны разрумянилось, в глазах горел огонь благородного негодования, а мне стало смешно. Нет, ну согласитесь, ведь это действительно нелепо! Многие дамы, чьи мужья до неприличия разбогатели после развода, считают, что бывший благоверный обязан им по гроб жизни. Ведь в него вложено столько сил, нервов и полезных советов! Но, умницы-красавицы, посмотрите на эту ситуацию под другим углом: может, именно вы мешали мужу взлететь? И, лишь освободившись от балласта, он смог воспарить к вершине денежного Олимпа?

Я решила остаться в роли алчной идиотки и гнула свое:

– Ну, допустим, вы обижены на бывшего мужа. Но ведь «Праздник славян» приносит хороший доход! Так что не гневите Бога, зачем вам наследство, вы отлично проживете на деньги от галереи!

Татьяна потеряла терпение:

– Господи, да нет здесь никакого дохода, галерея едва сводит концы с концами! Леонид хотел продать ее или закрыть, а помещение сдать в аренду под продуктовый магазин! Так мне прямо и заявил: «Мне надоело выбрасывать деньги на ветер. Твоя галерея – это пассив, ни один здравомыслящий бизнесмен не будет ее держать!»

– А вы что?

– Я пыталась убедить его, что искусство бессмертно и что, если он закроет галерею, потомки ему этого не простят. Ведь он сам поэт и должен думать не только о золотом тельце!

– А он?

Художница развела руками:

– Что он мог ответить? Он очень изменился за время брака с Изольдой. Сказал только, что люди жрут каждый день, и это достаточная причина, чтобы вместо картин продавать колбасу.

– И что, Лисовик уже продал галерею?

– Не знаю! – в отчаянии воскликнула Татьяна. – Его юрист отмалчивается, сказал, что после похорон огласит и завещание, и прочие распоряжения, которые поступили к нему от Леонида Назарьевича в последнее время. Я живу как на пороховой бочке. Господи, я не вынесу этого! Галерея – смысл моей жизни!

Она в таком искреннем страдании заломила руки, что мне захотелось ее утешить:

– Хотите, развею ваши опасения?

– Каким образом?

Я достала карты Таро.

– Я не верю картам! – отрезала Татьяна. – Мракобесие какое-то.

– Все зависит от того, в чьих руках они находятся, – ответила я и принялась метать карты прямо на заляпанный краской подоконник.

Бросив глубокомысленный взор на открывшиеся картинки, я воскликнула:

– О, интересная информация!

Муравьева спала с лица:

– Неужели он продал галерею?!

– Успокойтесь, гражданочка, галерея ваша в целости и сохранности простоит еще года три.

– А потом что будет?

– Потом вы переедете в более просторное помещение.

– Правда? – расцвела художница.

– Карты меня еще ни разу не подводили, – на голубом глазу сказала я. – Интересно другое. Я вижу, что Леонид Назарьевич собирался круто изменить свою жизнь, отказаться от работы, денег и уехать далеко от Москвы. Правильно?

Собеседница широко распахнула глаза: