И Эльборус на юге...

Вот, например, источник Нарзан и знаменитая ресторация на холме. Здесь разыгрывается большая часть кисловодских сцен. Герои Лермонтова встречаются у колодца, прогуливаются по липовым аллеям, завтракают в ресторации. На исходе дня из окон здания доносится шум и звон стаканов — бушует Грушницкий «с своей шайкой». В зале ресторации дает представление «удивительный фокусник, акробат, химик и оптик» Апфельбаум. Наконец, в этих же стенах Печорин вызывает противника на роковую дуэль.

На другом листе — вид с бастиона кисловодской крепости (музейное название — «Батарея в горах»). Седоусый солдат у лафета старательно точит саблю. Сквозь синеватую дымку виднеются каменистые вершины. Внизу, в долине,— красные кровли домиков. Как тут не вспомнить: «Я ехал через слободку. Огни начинали угасать в окнах; часовые на валу крепости и казаки на окрестных пикетах протяжно перекликались...»

Входит в эту серию и панорама Пятигорска, соотносимая с журналом Печорина: «На север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона... внизу передо мною пестреет чистенький новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа».

Очень экзотичен третий курорт — Железноводск: строгая колоннада свежевозведенных купален соседствует с пастушескими кошами, покосившимися мазанками и калмыцкими кибитками, а по центральной площади, среди «водяной публики» гарцует казак с длинной пикой.

Все это Кавказские минеральные воды.

Но есть еще великолепная картина снегового хребта с двуглавым Эльбрусом, есть тщательно выполненные батальные сцены...[222]

Кто же он, автор красочных и уникальных зарисовок лермонтовского Кавказа? На акварелях стояла подпись «J. J. Meier», однако никаких сведений о художнике найти не удавалось.

Письмо из Иркутска

...Когда «Советская культура» напечатала мою статью об этих работах[223], среди читательских откликов оказалось письмо сотрудницы Иркутского художественного музея Ольги Васильевны Шеверевой. К письму была приложена фоторепродукция. «В нашем музее есть полотно с видом города. Автор картины — Егор Егорович Мейер (1823—1867) был вольнослушателем Академии художеств, награждался медалями за успехи в пейзажной живописи, владел техникой акварели, карандаша, масла. Получив звание академика, много путешествовал по Сибири и Дальнему Востоку. Картина «Иркутск» создавалась им в Петербурге. Из-за смерти художника ее завершил другой пейзажист, который и оставил подпись по-русски: «Мейеръ и Резановъ. 1867 г.» Взгляните, что-то общее улавливается в манере «вашего» и «нашего» Мейера, не правда ли? Русские художники подписывались иногда на заграничный лад, и Егор Егорович мог превратиться в Жоржа Жоржовича, отсюда инициалы на кавказских акварелях».

Гипотеза требовала проверки.

В фондах Третьяковской галереи обнаружился акварельный вид Ораниенбаумского дворца с подписью «J. J

. Meier»[224] — значит, автор кавказских работ бывал и в Петербурге! Но больше из этого ничего не следовало.

Нужно, конечно, уточнить биографию Егора Егоровича. Может быть, в архиве Академии художеств имеются материалы о его кавказской поездке? Ответ из Ленинграда превзошел самые смелые ожидания.

«О командировании Мейера на Кавказ для занятий живописью»; «Относительно отправления Мейера на Кавказ для снятия тамошних видов»; «Об отправлении Егора Мейера в путешествие по южным губерниям России и на Кавказ» — вот подлинные названия архивных дел 1845—1849 годов. Редкая удача! Все сомнения прочь. Значит, он был там по меньшей мере три раза. В документах должны содержаться подробности... Пришлось выехать в Ленинград.

О чем же поведал архив?

Да, Мейер действительно собирается на Кавказ, но вдруг — «Имея намерение вступить в брак, прошу выдать мне на то свидетельство». И еще раз «все нужные приготовления сделаны были для отправления Мейера в Тифлис», но вместо этого он поехал в... Лифляндию, написал вид с натуры, был награжден золотой медалью и послан «в чужие краи для усовершенствования». Наконец, после революции в Европе, когда русским художникам «высочайше повелено возвратиться по случаю смут и осады Рима», Егор Егорович путешествует по Харьковской и Полтавской губерниям, намеревается посетить Кавказ, но домашние обстоятельства снова помешали[225]. Вот и все. Заголовки дел оказались сугубой дезинформацией.

Растерянный, покидаю архив. Справа на фасаде конногвардейского манежа огромная афиша: «Петербург — Петроград — Ленинград. Исторические изображения». Вспоминаю вид Ораниенбаума и на всякий случай захожу.

Среди огромной экспозиции — несколько сот холстов, рисунков, раскрашенных гравюр — скромно висели четыре акварели, подписанные «J. J. Meier». Таблички поясняли: автором их является... Егор Егорович Мейер[226]. Значит, здесь, в Ленинграде, давным-давно знают, что скрывается за этими «J. J.»! Значит, все наши поиски — нелепость.

Но, может быть, ленинградцы ошибаются?

Ленинградские сюрпризы