И корабль тонет…

Не могу сказать, что обладаю большим ораторским даром, сами видите, насколько ваш покорный слуга косноязычный. Но в тот день я многократно превзошел себя, во мне проснулся великий оратор. Мы проговорили без перерыва часа три. Спастись помогло и то, что я сидел в тюрьме. Узнав об этом, он сразу стал ко мне по-другому относиться, признав за своего. Мне удалось убедить его заключить со мной союз, внушить, что без моего содействия ему тут ничего не светит. Самое удивительное, что во многом так оно и было, по отдельности местную мафию мы бы не одолели. Мы разделили сферу деятельности, он и его люди будут в случае необходимости применять силу, а я задействую московские связи. Вообще-то особых связей, полезных для этого дела, у меня в Москве не было. Но я внушил своему компаньону, что обладаю такими нужными знакомствами. Мне ничего не оставалось делать, как доказывать на практике, что это так. Тем более он пригрозил, что если я брешу, пощады ждать не надо.

Я помчался в Москву. Я не знал, что делать, но я знал, что обязательно что-то сделаю. В спину мне дул такой сильный ветер, что почти сбивал с ног. Я носился по городу, подчас сам не зная, куда направлялся. Прощупав все возможности, я понял, что другого выхода нет, как идти напролом. Мне удалось узнать, кто курировал в министерстве этот вопрос. К этому человеку я и отправился.

Видимо Бог помогал мне тогда, так как пробиться к нему уже было равносильно чуду. Но оно случилось. Я оказался в его кабинете. Аргумент убедить его помочь мне у меня был один, я изложил ему суть дела, а затем положил перед ним портфель. Я думал, он будет возмущаться, хотя бы для вида протестовать. Но он спокойненько раскрыл его, пересчитал деньги. А затем заявил: наши противники дали больше. Я понял его намек и пообещал на следующий день вручить еще больше, чем они.

Вернулся я назад с нужными документами. Но то была победа в Москве, а здесь все шло своим чередом. Нужно было закрепить успех на местном уровне. Я быстро въехал в ситуацию, и понял, что появился очень вовремя. Близилась решающая битва за комбинат. И он достанется тому, у кого окажется больше сил. Я сказал своему партнеру, чтобы он немедленно подтягивал сюда своих братков. Речь идет буквально на часы. Видели бы вы этот десант, никогда не забуду это красочное зрелище. Из нескольких вертолетов вышла пара десятков типичных уголовников. Их руки были сплошь в татуировках, пиджаки оттопыривались от спрятанных под ними автоматов. Эту армию мы сразу же бросили в бой. Обезоружили охрану, которая, впрочем, не сопротивлялась, заняли все стратегические объекты завода.

Помню, как долго я ходил по комбинату, не веря, что отныне все это огромное богатство принадлежит мне. В это действительно было трудно поверить, голова кружилась от открывающихся заоблачных перспектив. В воображении я себя уже видел настоящим богачем. Удивительная вещь, первое, что мне пришло в голову, это то, что когда у меня будет много денег, куплю себе яхту. Как видите, я воплотил в реальность ту мечту.

Наши противники поняли, что опоздали. И сразу бросились отбивать комбинат. Сил у них было не меньше, чем у нас, под свои знамена они призвали весь местный уголовный мир вместе с местной милицией. До сих пор ясно помню, как они на нас надвигались. Я понял, что если мы не отстоим свою собственность, то не только лишимся ее, но они и нас в живых не оставят. Зачем им нужны такие соперники и свидетели.

До этого момента я ни разу не держал автомат в руках. И вообще, признаюсь, побаивался оружия. Но в тот момент мною овладела решительность, я должен был защитить свои владения и самого себя. Я попросил одного из братков дать мне оружие и научить пользоваться им.

Это был настоящий бой, он длился не меньше часа. С обоих сторон были убитые и раненые. Но мы своих позиций не сдали. Завод остался за нами. Я до сих пор не ведаю, убил ли я кого-нибудь, ранил ли, могу лишь сказать, что посылал очереди в сторону врагов, пока не кончились патроны в диске. Несколько раз пули взрыхляли землю совсем рядом со мной. Но в горячке боя я не испытывал страха. Это потом, когда все успокоилось, стало так страшно, что у меня возник ужасный понос, который не проходил почти неделю.

А вскоре я стал генеральным директором комбината, а мой партнер-бандит – председателем правления. А дальше началась уже следующая история.

77

К полудню разыгралась очередная буря, правда не очень сильная. Яхта раскачивалась на волнах, как маятник. Марине снова стало плохо, она лежала на кровати, позывные к рвоте поступали из низа живота каждые несколько минут.

В дверь постучали. У Марины едва хватило сил доползти до двери и отворить ее. На пороге стоял Суздальцев. Она вздрогнула, вот уж кого ей совсем не хотелось видеть. Не спрашивая разрешение, он переступил через порог и закрыл дверь на ключ.

Марина отскочила назад. Его намерение ясней, чем текст на бумаге, читались на лице.

– Нет! – воскликнула она. – Прошу, не надо.

– А почему не надо, сниматься, что ли не хочешь, детка.

– Не хочу!