И мечты станут явью

А еще надо – наконец! – поставить на этом итальянце и на перспективе отношений с ним большой и жирный крест. Сколько ее сил уходит в эту бездну! А отдачи практически ноль. Причем отдача теперь в основном заключается во все нарастающих придирках и безумных обвинениях. Как странно, что она, обычно не терпящая подобного поведения у своих мужчин, бросающая их за это вскоре без всяких колебаний, так долго закрывала на все глаза! Может, надеялась на чудо. А еще, вероятно, начал проявляться Стокгольмский синдром*, потому что здесь, в Англии, ей пока больше не на кого опереться. Но она точно знает теперь, что не может довериться Роберто и рассчитывать на него. Только на саму себя!

Сноска: *

«Стокгольмский синдром» – этот термин в психологии стали применять к жертвам террористов (впервые в Стокгольме), которые после освобождения, вопреки всякому здравому смыслу, защищали своих мучителей и говорили, что те «в целом хорошо» с ними обращались. Специалисты объясняют это защитными механизмами психики, чтобы та смогла пережить сильнейший стресс без серьезных поломок.

Эля провела этот день за поиском вакансий в интернете. Решив начать обходить окрестности с завтрашнего дня, чтобы успеть прийти в себя после ледяного купания: холодный дождь и ветер ее окончательно доконают. Но завтра у нее будет больше сил.

А после вечерней трапезы канадцев произошло нечто необыкновенное – просто мини-революция в рамках отдельно взятой пары! Эля не знала, что тому причиной: то ли Майк учел ее слова, то ли в Мэгэн вдруг проснулась совесть (хотя это вряд ли) – но только после ужина подружка квартиранта не отправилась в их комнату, как обычно, а пошла на кухню. Вскоре Роберто жестом пригласил туда Элю и показал на угрюмую канадку, неумело размазывающую по тарелкам моющее средство. Затем итальянец с силой, причиняя боль, оттащил Элю за локоть и сказал: – Видишь, как ты была не права! Она моет посуду!

Когда откровенно разъяренная, красная Мэгэн кое-как закончила процесс, Эля заглянула на кухню. Ага: та ложка, которой она ела йогурт и которую подбросила в мойку, когда Мэгэн отлучалась, осталась лежать грязной в центре кухонного стола. Сколько Эля за этой стервой перемыла посуды – а Мэгэн одной ложкой побрезговала! Раковину и стол также украшали комья коричневой пены и ошметки объедков. Вот ужас: то же самое, грязная пена и кусочки несмытой пищи и на тарелках, поставленных в сушку! Да пятилетний ребенок и то сделает лучше! Господи, сколько теперь всего вместе с изгаженной сушкой придется перемывать… Эля была в таком шоке, что ее отвращение превратилось в смех. Она позвала Роберто: – Иди скорей сюда! Только посмотри: ручаюсь, ты никогда еще не видел столь чистой посуды!

Но итальянец рассерженно махнул рукой: – Перестань, все в порядке! Все нормально. Что ты вечно придираешься ко всему? Лучше бы вытерла за собой воду и пену вокруг раковины! – господи: что он опять несет?! Это же осталось после Мэгэн! А Эля всегда не только до последней капли все вокруг мойки вытирает, но и ее саму моет до блеска под конец. Но сказала она не об этом, а о том, что возмущало больше всего: – Мэгэн говорит обо мне гадости все время, а я ее справедливо критикнула только второй раз! Почему ей можно, а мне нельзя?

– Ты сейчас не в той ситуации, когда можешь кого-то критиковать, – злорадно усмехнулся Роберто. – Канадцы, в отличие от тебя, платят ренту!

Опять вранье: Мэгэн жила здесь так же бесплатно, как Эля. И тратила гораздо больше воды – но канадке он об этом ни слова не сказал!

– И они не мешают мне жить, – добавил Роберто.

В самом деле? Даже шумом, музыкой и скандалами по ночам? Вдруг припомнилось еще: «Сколько у Майка женщин – это его личное дело! Моей жизни это никак не касается». А как же Джош и его воспитание? Ничего не скажешь, отличный примерчик! Почему, с точки зрения Роберто, только Эля на всех негативно влияет? Объяснение одно: профессор Зимбардо прав. И чтобы спасти себя, в Элином положении нужно хвататься за любые возможности.

Но самый легкий и для многих приятный способ остаться в Англии она пока не хотела использовать. Вернее, не могла. Да, Эля больше не верила Роберто. И знала: у них все кончено. Но в ее измученном сердце больше не осталось места. Ни для него, ни для других – ни для кого. Она слишком устала от игр с ее душой и с самым святым, что было отвергнуто и брошено в грязь – и названо ею же. Эля была слишком опустошена для новых отношений.

Друг-звезда и друг в беде