И мечты станут явью

Эля кое-как попрощалась с «идеальной» семьей: «Приятно было познакомиться, но мне уже пора» – она говорила еще что-то, даже не понимая собственных слов. Так же, как зомби, дошла до метро. Увидев впереди пустынный перрон, Эля наконец позволила слезам хлынуть – вернее, она больше не могла их сдержать, иначе горечь разорвала бы ее изнутри. Она заметила на перроне напротив несколько разноцветных и разнополых пассажиров – но уже ничего не могла с собой поделать. Заметив ее отчаянный взгляд, люди поспешно отводили глаза: в отличие от России, в транспорте здесь не пялились откровенно друг на друга. Эле это очень нравилось и тоже было одним из проявлений уважения к чужой прайвиси. В РФ пара бессердечных попутчиц непременно принялась бы над ней ржать. А еще подвыпившие студенты крикнули бы: «Девушка, не плачьте! Все будет хорошо! Пойдемте с нами!» – Эля видела такие эпизоды не раз, безутешно рыдающие девчонки попадались ей на пути домой практически после каждого праздника. И хотя эти девушки не соглашались пойти развеяться с незнакомой компанией, начинали всхлипывать тише – словно с робкой надеждой. Но здесь никто не крикнет ей слова сочувствия. Она совсем одна. И всем наплевать, что с ней будет.

За слезами последовало состояние опустошенности и бесчувственности. Ей было уже все равно, все все равно. Потому что ее уже нет, и Роберто для нее больше нет, и ничего больше нет. Все кончено.

В переходе на станции Холборн Эля впервые увидела, как люди в здешнем метро оскорбили друг друга: один мужчина в спешке задел плечом идущего навстречу, и тот кинул, не оборачиваясь, на бегу: – Fuck you!

– Фак ю! – очевидно растерявшись, с секундной запинкой выдохнул и первый. Но эти двое измотанных мужиков были явно понаехавшие.

Стоя на перроне в ожидании другого поезда, Эля подумала: отношения – как эскалатор, идущий вниз. Если хочешь их сохранить и улучшить, нужно все время бежать наверх. И нельзя останавливаться! Тем более спускаться по ступенькам в преисподнюю. Однако она это сделала. Потому что выдохлась, имела право на передышку! Или нет? Наверное, все же нет. Не сейчас. Потому что Роберто и так трудно. Эля не должна была становиться ему в тягость. Но стала. Не мудрено, что он перестал испытывать к ней теплые чувства. Сама виновата! «Бедный Роберто, он столько страдал, а тут я еще со своим отвлеканьем от работы, мелочными придирками и психологическими играми. И, вдобавок, лишний рот». Ну и что, что она много страдала тоже: как Роберто верно написал в каком-то давнем письме, женщины психологически сильней и выносливее мужчин. Надо помочь ему выздороветь душевно, дать понять, что счастье близко и возможно! С Элей или с другой, сейчас уже не важно. Его счастье для нее важней.

Ты тоже заслуживаешь счастья

Уже подходя к дому Роберто, Эля подумала: какая интересная, несмотря ни на что, судьба у Марсэлы! У Вероники. У Даниэлы. Им в старости будет, что вспомнить. Они не станут обвинять себя за бесцельно прожитые годы! Вот еще почему ей так нравилось в Лондоне: о многих людях здесь можно снять потрясающий фильм, и это будет великая история любви, терпения, преодоления, надежды и веры. Это настоящее. Поэтому она здесь остается – и у нее самой все же остается некая смутная надежда. Она все равно будет счастлива! И все равно, с кем. Хотя нет – конечно же, нет. «Похоже, я в самом деле проститутка, раз способна думать о ком-то еще, даже иногда, даже в перспективе. Роберто не зря так обо мне считает. Но что, если с ним не сложится – что мне тогда делать? Мне нельзя возвращаться назад!». Безопасность так же важна, как еда и сон. И она так устала от одиночества. Эле так хотелось, чтоб хоть кто-нибудь ее полюбил. Наконец! «Нет, не кто-нибудь! Роберто. Я смогу быть счастлива только с ним. Если он меня не полюбит, лучше останусь одна».

– Ну, ты купила себе юбку? – с улыбкой спросил Роберто. Кажется, он не только отдохнул от нее за этот день, но и тоже успел соскучиться.

– Ничего подходящего не было: у всех моего размера почему-то слишком широкие талии. А меньшие тесные в бедрах, но все еще слишком широкие на поясе. Ладно, это ерунда. Гораздо больше меня тревожит другое: Марсэла в целом хороший человек. И она в самом деле беспокоится о тебе. Но почему она отказывает тебе в праве на твое собственное счастье? Со мной или с другой женщиной, неважно. Конечно, Джош всегда будет на первом месте для тебя – но ты тоже живой

! Марсэла, как многие люди, считает, она лучше знает, что нужно для кого-то, для меня или тебя. Но никто не может знать, что на самом деле благо для другого, потому что он не имеет того же жизненного опыта. Только ты сам можешь найти лучший путь для себя! И еще: я так устала доказывать всем, что я не верблюд!

– Что? – переспросил Роберто. Похоже, ее слова поразили его. Он перестал улыбаться. У него стал такой вид, будто он сейчас заплачет навзрыд. Обнять его, приласкать? «Ага, мало тебе дали по балде! Нельзя к нему прикасаться пока он так насторожен».