И мечты станут явью

Они спустились вниз, но Роберто не ушел, а присел на стул на кухне и завел с Жанной долгую беседу. Хотя по здешним меркам так навязываться чужим людям, да еще после десяти вечера неприлично. Татарка и ему принялась жаловаться на то, что ее доканывает дочь. Роберто был явно удивлен: как идеальному отцу, ему это было не понять. Как и многого другого. И он даже не пытался. Но старался сейчас. Выяснить для себя – хорошо ли Эле здесь будет? Все-таки он ее друг, что бы ни было. И она ему не безразлична, что бы он там не говорил.

– Да, быть одиноким родителем нелегко. Сколько раз мне приходилось брать Джоша с собой на деловые встречи, потому что мне было не с кем его оставить! При этом другие люди смотрели на меня, как на чокнутого: «Зачем ты ребенка с собой притащил?». Друзья говорят: «Когда ты наконец заведешь себе подругу?».

– Вам нужно обратить свое внимание на русских! – оживилась Жанна. – Знаете поговорку: «Чтобы быть счастливым, нужно иметь итальянский костюм, жить в доме английского образца – но в Германии, где самая лучшая социальная защита, и иметь русскую жену». Жить в английском доме и при этом в Германии – это нереально. Но русская жена – это вполне возможно!

– Ну ладно, мне, пожалуй, пора, – Роберто неуверенно поднялся из-за стола.

– Я тебя провожу, – сказала Эля. Они вышли на улицу.

– Держись! – улыбнулся Роберто и открыл дверцу авто, чтобы уехать от нее.

– Можешь ты быть affectionate на одну минуту? – тихо спросила Эля.

– Конечно! – он с готовностью, даже с радостью бросился к ней. Обнял и явно хотел поцеловать в губы, но она сейчас не могла с ним так целоваться, хоть и мечтала… потому что не таким должен быть их первый настоящий поцелуй. Не прощальным

!

Она уклонилась, и губы Роберто пришлись ей на уголок рта. Он крепко, нежно, долго поцеловал ее в одну щеку, потом в другую. В лоб. С явной неохотой выпустил из своих объятий. Эля тоже прикоснулась к его лицу губами.

Сквозь слезы она увидела, как красные огоньки фольксвагена Роберто исчезают в темноте. Потом утерла глаза и пошла в дом. Ее жизнь кончена, и все равно продолжается. Но это будет уже совсем другая жизнь…

Будет ли в ней Роберто? Удастся ли ей его вернуть? Роберто уже немолод. У них так мало времени! Поэтому нельзя больше совершать ошибок.

– У вас с ним прям такие нежные отношения, как я посмотрю, – заметила Жанна, когда Эля вернулась на кухню. Оказывается, она наблюдала за ними из окна.

– Я его люблю.

– Я так и подумала.

– А он меня? Как ты считаешь?

– Трудно сказать. Я поняла, что он к тебе неравнодушен и ему было никак с тобой не расстаться. Но доверять ему нельзя: он сам не знает, чего хочет. И себя, и тебя мучает и путает. И неизвестно еще, сколько будет продолжать в том же духе, – Жанна положила в пепельницу очередной окурок.

– Почему ты так решила?

– У меня большой жизненный опыт. Всяких мужиков повидать довелось.

– Ну и что? У каждой из нас были всякие мужики, козлы в том числе. Но он же хороший!

– Он несчастный. И не очень сильный, как мне показалось. Возможно, я ошибаюсь, я ведь недолго с ним разговаривала. Но когда проходишь то, через что я прошла, в мужиках начинаешь разбираться с лету. Потому что иначе можешь на такого извращенца нарваться! Убьет, на кусочки порежет и концов никто не найдет! Хорошо, я тебе скажу – я проституткой была! – Жанна с усмешкой, с вызовом посмотрела на Элю: съела? Весь твой опыт перед моим ноль.

– Это когда Люська родилась и нам жрать было нечего. Потом Памми встретила и бросила. Но полтора года – это, знаешь ли, срок. Нет, меня теперь ни один мужик не проведет! И никого из них я уже не полюблю.

– Почему?

– Потому что не смогу поверить. Рано или поздно они все предают. Ну ладно, пошли спать. Утро вечера мудренее.

Свет фонарей пробивался сквозь жалюзи и мешал Эле уснуть. Как и веселые возгласы ночных гуляк на Крик-сайд.

Крик-сайд… Как это там у Цоя:

«В сети связок в горле комом теснится крик

Но настала пора, и тут уж кричи – не кричи.

Лишь потом кто-то долго не сможет забыть

Как, шатаясь, бойцы о траву вытирали мечи.

И как хлопало крыльями черное племя ворон

Как смеялось Небо, а потом прикусило язык

И дрожала рука у того, кто остался жив

И внезапно в Вечность вдруг превратился миг».

Ну и что, что Роберто, как и Эля, не очень сильный и очень несчастлив – но это сейчас. Вместе они будут Сила! Скоро все прояснится, наладится, и тогда никто не посмеет их разлучить, ничьи происки, никакой Рок! Небу останется только прикусить язык… Как и всем околоробертовым злопыхателям.

И снова в голове появляется Цой:

«А Жизнь – только слово, есть лишь Любовь и есть Смерть.

Эй, а кто будет петь, если все будут спать?

Смерть стоит того, чтобы жить