«И мы, как боги, мы, как дети…»

Отроком строгим бродил яПо терпким долинамКиммерии печальной,И дух мой незрячийТомилсяТоскою древней земли.В сумерках, в складкахГлубоких заливовЖдал я призыва и знака,И раз пред рассветом,Встречая восход Ориона,Я понялУжас ослепшей планеты,Сыновность свою и сиротство…Бесконечная жалость и нежностьПереполняют меня.Я безысходно люблюЧеловеческое тело. Я знаюПламя,

Тоскующее в разделенности тел.Я люблю держать в рукахСухие горячие пальцыИ читать судьбу человекаПо линиям вещих ладоней.Но мне не дано радостиЗамкнуться в любви к одному:Я покидаю всех и никого не забываю.Я никогда не нарушил того, что растет;Не сорвал ни разуНераспустившегося цветка:Я снимаю созревшие плоды,Облегчая отягощенные ветви.И если я причинял боль,То потому только,Что жалостлив был в те мгновенья,Когда надо быть жестоким,Что не хотел заиграть до смерти тех,Кто, прося о пощаде,

Всем сердцем молилиО гибели…1911

«Двойной соблазн – любви и любопытства…»

Двойной соблазн – любви и любопытства…Девичья грудь и голова пажа,Лукавых уст невинное бесстыдство,И в быстрых пальцах пламя мятежа…В твоих зрачках танцуют арлекины…Ты жалишь нежно-больно, но слегка…Ты сочетала тонкость андрогиныС безгрешностью порочного цветка.С тобой мила печаль земного пленаИ верности докучливо ярмо…Тобой звучат напевы Куперена,Ты грусть огней на празднествах Рамо.В твоих глазах зубчатый бег химеры:Но их печаль теперь поймет ли кто?Так смотрит вдаль на мглистый брег Цитеры

Влюбленный паж на барке у Ватто.Декабрь 1911Париж

«То в виде девочки, то в образе старушки…»

Н. А. М<илюковой>

То в виде девочки, то в образе старушки,То грустной, то смеясь – ко мне стучалась ты,То требуя стихов, то ласки, то игрушки,И мне даря взамен и нежность, и цветы.То горько плакала, уткнувшись мне в колени,То змейкой тонкою плясала на коврах…Я знаю детских глаз мучительные тениИ запах ладана в душистых волосах.Огонь какой тоски в тебе горит бесплодно:Лампада ль тайная? Смиренная свеча ль?Ах, всё великое, земное безысходно…Нет в мире радости светлее, чем печаль!21 декабря 1911

Париж

«Замер дух – стыдливый и суровый…»

Замер дух – стыдливый и суровый,Знаньем новой истины объят…Стал я ближе плоти, больше людям брат.Я познал сегодня ночью новыйГрех… И строже стала тишина —Тишина души в провалах сна…Чрез желанье, слабость и склоненье,Чрез приятье жизненных вериг —Я к земле доверчивей приник.Есть в грехе великое смиренье:Гордый дух да не осудит плоть!Через грех взыскует тварь Господь.5 января 1912<Париж>

«Альбомы нынче стали редки…»

М. Н<овицкой>