И на хрена мне это надо!

Пока мы с Леной раздумывали, все топазы раскупили. Причем брали даже по два. Через пару минут пришли еще трое с топазами. Увидев, что больше никто не покупает, стали их предлагать сначала по десять долларов, а потом по пять. Папирусы упали в цене сначала до двух долларов. А потом пацаны стали предлагать их по одному доллару. Автобус тронулся. Лена сожалеюще смотрела, как счастливые обладатели «топазов» рассматривают их на солнце. Когда вдруг мы увидели, что руки у всех стали синие. Оказалось, что ладони посинели из-за чернил. А «топазы» оказались кристаллами соли.

Мы приехали на Соленые озера. Кристаллы соли различной величины в сотни килограммов до просто кристалликов сверкали, сияли. Переливались под лучами солнца, создавая сотни радуг. Но нас повезли дальше, показывая лунные и марсианские поля и горы. Там, где снимаются практически все фильмы, связанные с инопланетными цивилизациями, звездными войнами. Ландшафт попросту уникальный.

Следующая остановка город Тозер — город оазис. Здесь создан музей сказок тысячи и одной ночи. Фонтаны, гаремы, летающий корабль, стражники и воины тех времен. Хоть нам и не разрешали залезать за ограду, но, когда это ограждающая веревка служила препятствием для наших туристов. Мы фотографировались рядом с восковыми фигурами среди гарема, и лежа в ногах падишаха. Некоторые туристы даже обнимались, с кем попало из восковых фигур. Со слонами, деревьями, среди райских яблок, размерами в хороший арбуз. Фотографировались со стражниками. Но они были живыми и требовали за фотографию с ними один доллар. Кто-то давал, а кто-то пожимал им руку и похлопывал по плечу. Эти считали, стражникам повезло, что к ним обращаются так по-братски. Стражники не обижались. Они ко всему привыкли.

Наконец-то всех вывезли из этой сказки и повезли в ресторанчик на обед. Меню оказалось примерно такое же. Вилки, ложки выглядели так же. Но голод брал свое. Уминали все подряд, уже ничего не разглядывая и не ковыряясь в тарелках. Согласились, что все вполне съедобно. Опять такие же мальчишки. Снова папирусы, местные сувениры. Топазов уже не предлагали. А просто клянчили, цепляясь за одежду:

— Дай доллар. Дай доллар.

Встречались очень симпатичные пацаны. Но если кому-то давали доллар, то вокруг дающего сразу собиралась толпа этих мальчишек. Которые вешались на такого туриста гирляндами. Гид предупредил:

— Лучше давайте из открытого окна автобуса. Так безопаснее.

Мы с Леной загружались в автобус одни из первых. Следующая наша остановка — пустыня Сахара. Нам выдали балахоны бедуинов, клетчатые платки. Показали, как ими завязывать лицо и закрывать рот. Песок в Сахаре мелкий, как мука. При малейшем ветерке этот песок забивает рот, нос, уши. Подвели нас к лежащим верблюдам, возле которых стояли погонщики. Один из верблюдов смотрелся просто великолепно. Белый и маленький. Дама в шляпе сразу заявила свои права именно на этого красивого миниатюрного верблюда. Нам всем было без разницы. Мы с Леной подошли к тем, которые лежали поближе. Но я выбирал по физиономиям погонщиков.

Два погонщика мне показались симпатичнее других. На их верблюдов мы, с помощью этих погонщиков, и взгромоздились. Мы на верблюдах никогда не ездили. Опыта никакого. Верблюд, на которого я залез, повернул голову, посмотрел внимательно на меня, пожевал губами и поднялся. Я благополучно удержался в седле. Поводья держал погонщик. Но я почувствовал какое-то единение с верблюдом. Попросил погонщика отдать мне поводья. Погонщик сначала отрицательно покачал головой, что-то сказал верблюду, который в ответ фыркнул. Погонщик, молча, подал мне поводья. Я сжал ногами верблюда и двинул его вперед. Все еще рассаживались, когда мы, я имею в виду верблюда и меня, сначала медленно, а потом легкой рысью объехали всю группу и вернулись к погонщику. Остановились. Я горделиво осмотрелся и задохнулся от смеха. Маленький белый верблюжонок оказался беговым верблюдом с необыкновенно длинными ногами. Когда он поднимался, то дама в шляпе, надетой на бедуинский наряд, оказалась на полметра выше нас всех, а когда верблюд пошел, перебирая своими длинными ногами, то ее мотало из стороны в сторону. Она только вскрикивала и цеплялась за седло, чтобы ни свалиться с такой высоты. Мы с моим верблюдом бегали с бархана на бархан. Погонщик вцепился вместе с товарищем в белого верблюда, стараясь заставить его идти неторопливым шагом. Но тот рвался вперед, когда его кто-то обгонял. Я сам удивлялся своему единению с моим верблюдом. Поощрительно поглаживал и похлопывал его по шее. Может, это мои гены предков, которые были кочевниками. Удовольствие я получал, глядя, как все связаны поводьями со своими погонщиками, а я мотаюсь вперед и назад на своем верблюде.