И на хрена мне это надо!

Лена нашла фирму, которая занималась средствами индивидуальной защиты от радиоактивных и электромагнитных излучений «Гамма 7» и проходила у них курс обучения. Ей это направление нравилось, и она начала зарабатывать на этом деньги. Но самое главное, она спасалась от безделья, а коллектив у них собрался небольшой, но очень дружный. Так что по утрам мы вместе уходили на работу, а с работы она приезжала на час раньше меня. Мы вместе кушали и обменивались впечатлениями от своей работы. И вместе скучали по Егору. С величайшим удовольствием говорили с ним по телефону. Очень огорчались, когда он не говорил, что скучает без нас. Но как бы не было, процесс моего обучения хоть и медленно с потугами, но шел. Я пытался пробиться сквозь дебри научных определений, формул к самой сути. Понял основную задачу — увеличить сопротивление деформированию металлических материалов в кристаллическом состоянии. Владимир Иванович показал мне бейсбольную биту, которую в свое время подарили Президенту США Клинтону. Любые удары топором, кувалдой не оставляли на ней никаких следов. Но по своему весу эта бита намного легче той, что применяется при игре в бейсбол. Клинтон сразу сообразил, что из этого металла серебристого цвета можно штамповать монеты. Они будут намного легче и в двадцать раз долговечнее. Этот материал применяется сейчас в авиастроении. Сверхпрочные и сверхмягкие металлы востребованы в любых отраслях.

20 декабря позвонила теща и сообщила, что очень сильно заболел Николай Петрович. Что-то вроде инсульта. Елена собралась и поехала домой. Я остался один. За собственное питание я не переживал. Возле дома большой продуктовый магазин. Приготовить ужин и завтрак для меня не составляло никакого труда.

Владимир Иванович пообещал отпустить домой с 28 декабря по 7 января, но при условии сдачи зачета. Хотя и не возражал, что если ситуация обострится, то я могу поехать домой в любой день. Но большой потребности там присутствовать я не видел. Предупредил Лену, что если я понадоблюсь, то она звонит, и я немедленно выезжаю.

Через день воздержания я понял, что эксперимент по сохранению верности лопнет уже завтра. С Катей у нас сложились очень хорошие и добрые отношения. Я доставал ее подколками о ее воздержании от интимных связей. На что она отвечала, что ей на пути, к сожалению, не встретился такой, как я. Вот я и решил ее пригласить к себе в пятницу на «товарищеский ужин» к себе домой. Она знала, что Лена уехала в Винницу в связи с болезнью отца. Катя согласилась прийти посмотреть, как я живу и заодно поужинать. Но категорически предупредила:

— Виктор Иванович, хочу сразу предупредить, что секса у нас не будет ни под каким предлогом. Я в этом отношении очень строгих правил. Поэтому, если ты надеешься завалить меня в кровать, то эту надежду оставь за порогом. Я отдамся только по любви. И никакие уговоры здесь не пройдут, хотя не скрываю, ты мне очень нравишься. Но я себя знаю. Вот поэтому и предупреждаю.

У меня другого выхода все равно нет. Как уверить ее, что я ни сном, ни духом. Просто сидеть с шести часов вечера одному, то можно свихнуться. Ну не может же она позволить, что бы я тронулся. А насчет секса, то я и сам против насилия. Поэтому, если она боится, то пусть боится только себя. Я не знаю, о чем она думала, когда соглашалась прийти ко мне домой на ужин. Голова у меня уже гудела, как колокол, когда я открывал дверь, впуская Катерину. На столе стоял легкий ужин, состоящий из жареного мяса гриль с косточкой с пастой. Салат осенний, соленые огурцы и помидоры, яблоки, мандарины и апельсины. Бутылка коньяка и бутылка красного шампанского завершали этот натюрморт.

Я помог ей снять норковый полушубок. Вместо утепленных итальянских сапог выдал домашние тапочки. Цветов я не покупал, но веточка елочки, перевязанная цветной ленточкой стояла посредине стола, рядом с праздничной свечой. Я хотел есть, так как не обедал. Я хотел выпить. И я хотел… Об этом хотении мне напоминала голова с сильным шумом в ушах. Ритуал ужина начался. Выпили по сто грамм коньяка, поели. Выпили еще по сто грамм коньяка. Вроде все шло как обычно, но к пульсирующей боли в голове прибавилась поющая боль в паху. Член налился кровью. Я хотел женщину. Мне уже стало не до этикетов. Я пригласил Катю на танец. Как раз в этот момент по радио шла музыкальная пауза. А когда она встала, повел ее танцевальным шагом прямо в спальню. Двести граммов коньяка сделали свое дело. Катерина шла, целуя меня на ходу в те места, которые могла достать. Мы упали на кровать, но тут она оказала бешеное сопротивление.

— Я же предупреждала, что секса не будет. Или еще раз повторить?