И на хрена мне это надо!

— Вы знаете, Сергей Викторович, убивать не приходилось, но одного в Ужгороде в драке я покалечил. Я шел из магазина домой поздно вечером. Навстречу мне поднялись двое. Один зашел сзади. Попросили поделиться тем, что у меня есть. А у меня в газетке абсолютно случайно оказался завернут кусок арматуры. Так вот, того, который зашел сзади меня, я и стукнул три раза газеткой. Второму я посоветовал забрать приятеля и тащить в больницу, пока он не отдал концы. Что тот и сделал. Но по дороге пообещал меня найти. Вот все, что я могу сообщить. Больше ни в чем предосудительном я не участвовал.

— Скромный Вы, Виктор Иванович. Не хотите вспоминать свои подвиги. В принципе, у нас вопросов к Вам нет. Просто хотелось бы понять степень откровенности и желание работать со следствием. Так ответьте, что Вы хотели выяснить от второго и что он Вам сказал, прежде, чем Вы его убили. Мы пока в вину Вам этого не ставим. В случае, если Вы будете сотрудничать со следствием, то и второй случай мы представим, как необходимую самооборону. Вы поймите, на Вас все равно убийство, от которого вы не отказываетесь. Вы действовали в состоянии аффекта, Вы видели, что Вашей жене угрожают убийством. Думаю, в таком случае, самое большое, что Вам грозит, это пять-шесть лет тюрьмы. Но если наотрез откажитесь от второго эпизода, то срок может быть до восьми лет.

Сказать, что меня оглушили, оказалось мало. Следователь сразил меня наповал. Но тут я понял, насколько меня выбило из колеи это происшествие. В честь чего я распелся соловьем перед абсолютно незнакомым мне человеком. Он даже документ мне не показал. Да, Витюшенька, нервы у тебя не к черту. Это все беспокойство за жизнь Лены и сына. Голова вдруг стала ясной. Какие убийства? Это я немного пофантазировал. Контуженный я. Инвалид по психическому заболеванию. Мало ли чего я могу Вам наплести, нафантазировать.

— Ну, Виктор Иванович, на основании Ваших показаний, давайте составим протокол.

— Извините, Сергей Викторович. Прежде, чем мы дойдем до протокола, можно посмотреть на Ваши документы? Кто Вы и откуда?

— Долго Вы собирались, Виктор Иванович. Вот мои документы. Видите. Я следователь Генеральной прокуратуры Украины по особо важным делам. Нас заинтересовало убийство двух достаточно известных в наших кругах киллеров. Мы разбираемся, с чем или с кем связано их появление на борту теплохода «Украина». Оба погибли. На какого суперпрофессионала они наткнулись? Ищем свидетелей, которые могут помочь нам разгадать загадку. Протокол я заполнил, а теперь давайте запишем Ваши свидетельские показания. Расскажите, что у Вас произошло, почему ваша жена оказалась в воде? Где в это время находились Вы? Ваши дальнейшие действия?

— Сергей Викторович, я контуженный. Документы у меня есть даже на инвалидность. Мы, после концерта и вечеринки, вышли на палубу. Направились к своей каюте. Я стоял боком к своей жене и сразу не заметил, что она наклонилась через борт. Я предполагаю, что она много выпила. Ей стало плохо, и она перегнулась через борт потому, что ее тошнило. Вдруг я услышал всплеск воды, а когда повернулся, то моей Леночки рядом не оказалось. Я снял с себя туфли, закричал «Человек за бортом!» и прыгнул в воду. Поплыл назад, в надежде найти жену. Но переживал сильно в связи с тем, что она плохо плавает. На мои крики она отозвалась. Я подплыл к ней. Мы взялись за руки и ожидали прибытия спасательной шлюпки. Я опасался, что капитан нас за это крупно оштрафует, и поэтому сказал, что Лену сбросил какой-то матрос или кто-то другой.

Сергей Викторович записывал весь этот бред в протокол, ничего не меняя. Потом внимательно посмотрел на меня.

— Скажите, Виктор Иванович, может, Вы случайно видели или слышали звук борьбы, какие-то крики, возгласы, что не вписывались в ритм жизни на теплоходе?

— Нет, Сергей Викторович, я ничего такого не слышал и не видел. Очень переживал за свою супругу. Она же воды нахлебалась вволю.

— Вот здесь пишите. С моих слов записано верно, дополнений нет. А теперь распишитесь. И еще вопрос. Вы слышали, что на теплоходе были убиты два человека?

— Очень жаль, Сергей Викторович, но об этом ничего не слышал и добавить ничего не могу.

Выйдя на улицу, он мне сказал: