И на хрена мне это надо!

Для меня наступила тишь-гладь и Божья благодать. Кладку дома закончили, начали возводить крышу. Лена решила построить еще один четвертый этаж, но я своим волевым решением остановил это безумие. Три этажа уже было — дальше некуда. Лестницы делали с запасом прочности на старость и из расчета малых детей. Что бы они эти перила не вывернули. Земля возле дома превратилась в глиняный полубетонный замок. Сажать ничего нельзя. Надо снимать полметра этого слоя строительного мусора, перемешанного с глиной. Проект дома создавался по ходу строительства. В связи с тем, что к канализации подключиться невозможно, сделали выгребную яму, куда закопали цистерну на тридцать кубометров. Решили, отходы будем вывозить автоцистернами. Строительство облегчалось тем, что на складах имелось практически все. Строительные бригады, механизмы — все это наше. Чего не доставало — сразу же закупали.

Чуть мы ослабили темпы работы в производственно-промышленном комплексе. Но это беда всего нашего государства. Предприятия умирали одно за другим. Развал экономики, уничтожение действующих предприятий носил целеустремленный характер. Людей выбрасывали с работы на улицы. Вдруг оказалось, что шестьдесят процентов предприятий работали на военную промышленность. Нет СССР — нет заказов от оборонки, нет финансирования. Людей отправляют в отпуска. Рабочих дней делают два в неделю. Идет завал и развал.

Как насмешку, всем стали раздавать приватизационные сертификаты. Что с ними делать, объяснить толком никто не умел. Зато те, которые знали, держали рот на замке и использовали эти знания для своего обогащения. С выданными жилищными сертификатами стало ясно. Приватизируй свою квартиру, используя этот сертификат. А если квартира кооперативная, то она и так моя? Люди искали подвох во всех случаях. Кто-то приватизировал, кто-то нет. Спорили, метались в поисках правильного решения. При приватизации любых предприятий находилась группа экономистов, как правило, под руководством директора предприятия, которые вложение этих сертификатов со стороны ограничивали. Допускали только родных, близких, знакомых. По всей Украине развесили большие плакаты — бабушка с внучкой держат приватизационные сертификаты с большой надписью: «Это наше будущее».

Я в УСПП предложил другой плакат. Три здоровых мужика сидят под кустом. Перед ними накрыта скатерть с водкой. А вдали на тракторе кто-то пашет: «Давайте Петру дадим наши сертификаты, пусть пашет и за нас, а осенью с него потребуем разделить с нами весь урожай». В УСПП я приехал на заседание Президиума. От нас забрали Минченко, который пошел на повышение на министерскую должность. От всей души сочувствовал его подчиненным. Лично я с таким начальником работать не хотел бы.

Новым Президентом УСПП избрали Кинаха Анатолия Кирилловича. Я внимательно прочитал, а потом выслушал его биографию, и она меня поразила. Он младше меня на четыре года. Родился в молдавском селе Братушаны. И вот этот мальчишка, сидя на берегу колхозного пруда, мечтал о море. Причем очень хотел строить большие корабли. Учился в сельской школе. Обязанностей по домашнему хозяйству с парня никто не снимал. В молдавских селах уже с десяти лет вместо воды пили и вино. Вечером гуляния под луной, танцы в сельском клубе. Сколько же надо выдержки, силы воли, чтобы удержать себя от всех соблазнов. Когда все гуляли и орали песни под окнами, он сидел и учил. Я представил те шутки и насмешки, которые он переносил. Недаром говорят, что у него железная выдержка. Закончив школу, он собрал свою котомку, попрощался с родными и поехал завоевывать Ленинград. Было бы удивительно, если бы он поступил. Но чуда не произошло. Многие ребята, после провала, разворачивались и уезжали домой. Он же пошел учиться в профтехучилище, которое закончил с отличием. На следующий год он добился своего. Поступил в Кораблестроительный институт. С моей точки зрения, он совершил подвиг. А чтобы избежать насмешек и утвердить себя, начинает заниматься боксом. И становится чемпионом института. Это уже авторитет среди студентов.