…И непоколебимая тишина при дыхании нечистых ветров

– Не допускают вас к учению Духа, и вы не можете познавать Его, довольствуетесь одними человеческими мыслями.

Старец, Марина, говорил дольше, может быть, другими словами, но суть сказанного им, думаю, мне удалось припомнить и передать. Мы, Марина, впервые в своей жизни услышали в тот день слова о несказанном Свете. Цельноблистательный диск закатывался за лес на другом берегу озера. Ты, наверное, улыбнёшься, но расположение к тебе старца и твоё ответное расположение к нему тогда меня неприятно задело. По этому поводу мною владело огорчение.

От озера мы поднимались крутым косогором.

– Как хорошо он говорил о человеке!

– О человеке?.. что он знает о человеке?!. да он – фашист!

– Фашист? – ты остановилась и, посмотрев мне в глаза, сдвинула брови к переносице.

– Он при немцах служил! – сказал я, хотя точно не знал. Слышал от кого-то, что при немцах на оккупированной территории многие попы служили, вот и держал подозрительные мысли на старца. От слов своих хотелось отказаться, но духу не хватило. Мне было обидно, что старец как бы объединил себя и тебя, а меня оставил за чертой невидимого круга. Старец как бы отделил тебя от мира, в котором жил я, и приподнял над ним. Я чувствовал себя гадко, будто всех одноклассников взяли в армию, а меня забраковали на медицинской комиссии. Чесался на носу прыщ. Сверху накрыл гул. За нашими спинами, над озером, шёл на посадку ракетоносец. Мимовольно я кинул словесный камень в старца:

– Исусик!.. Исусик на тонких ножках!.. а сам фашистам прислуживал!..

* * *