И никого не стало

В мыслях Гурия было только то, что он всё-таки станет героем, пусть и не таким, как тётя Люда. И если есть хоть малейший шанс, что человечество спасётся и будет его помнить, то не такая уж это и дурацкая смерть.

Понадобилась минута, чтобы вкратце объяснить дорогу к поселениям от приметных мест — горы, реки, крупной расщелины, ещё одной реки. Ещё пара секунд — чтобы на прощание взглянуть на Яна, вытирающего глаза рукавом.

— Потом поплачешь, — буркнул Гурий и поднялся, вскидывая ружьё. Людей ещё не было видно, зато дроны медленно надвигались, мерцая электрическими огоньками, будто переговариваясь друг с другом: за этим деревом пусто, за этим тоже, давайте проверим за камнем.

Сбить бы напоследок хоть парочку…

За спиной раздался щелчок. Дуло пистолета или более современного аналога — что это ещё могло быть? — ткнулось ему в затылок.

— Ты мне солгал… — неверяще прошептал Гурий.

Ян судорожно вздохнул и на миг показалось, что его дрожащая рука опустится… Но он лишь поднял вторую, чтобы, поддержав запястье, придать руке твёрдость.

— Прости меня.

Выстрела Гурий уже не услышал. Впрочем, не услышал его и Ян — современное оружие работало беззвучно.

Виктор Иванович с размаху бросил на стол двух валетов:

— А мы вот так! Что на это скажешь?

— Скажу, что перевожу, — ухмыльнулась Ева, вытаскивая третьего из веера карт в руке.

Старик с досадой крякнул и почесал затылок, разглядывая свои карты. Судя по хмурому выражению лица, бить ему было нечем.

— Опять ты выиграла, — вздохнул он и сгрёб карты, чтобы перемешать их. — Ещё разок?

Ева покачала головой.

— Надоело. Пойду капканы проверю, может, кто-то попался.

— Да ты пару часов назад проверяла. Если и попался, то подождёт, куда денется? Или ты думаешь, в заячью ловушку угодил зелёный? Сиди и не дёргайся.

— Да не дёргаюсь я, — отмахнулась старушка и повернулась к окну, словно ждала чьего-то появления. Несколько секунд она вглядывалась в виднеющийся клочок леса, а потом откинулась на спинку кресла и опустила голову.

— Как там дети, интересно…

— Плевал я, как, — буркнул Виктор, резкими движениями размешивая карты. — Раз ушли, пусть делают, что хотят. Подохнут сегодня-завтра, как пить дать. Говорил я тебе, бабка, зря ты пацана тогда взяла. Возились с ним пятнадцать лет, а он вон чем отплатил.

— Зря! — горько усмехнулась Ева. — Мы вообще живём зря. Какая уж разница, что и как делаем, если по-хорошему давно должны быть мертвы? Кто нам теперь судья — мы сами? Не смеши.

— Мы всё ещё люди, — не глядя на неё, ответил старик. — И жить должны по-человечески. Разумно.

— Никакие мы не люди. Мы эхо, да и только.

Некоторое время оба молчали. Виктор сосредоточенно размешивал колоду, а затем, так и не подняв глаз, раздал по шесть карт.

— Давай ещё партейку.

Ева со вздохом взяла свои карты и вытянула было одну, чтобы сделать ход, но в этот момент под дверью раздался собачий лай. Старик встрепенулся и тут же поморщился, хватаясь за колено и шипя сквозь зубы ругательство. Ева с неодобрением посмотрела на него и сама подошла к двери.

На пороге сидела рыжая собака, похожая на лису-переростка, и так радостно стучала хвостом, что поднималась пыль.

— Это Фрида, — громко сообщила старушка, снимая записку с ошейника собаки.

— Что Георгий пишет?

Старик напряжённо подался вперёд, глядя, как Ева разворачивает записку. Пока она читала письмо, быстро пробегая глазами по строчкам, он нервно вертел в пальцах пару карт, от чего рисунок на них стирался, оставляя краску на его руках.

Ева облизнула сухие губы и произнесла, не глядя на него:

— Бакира и его ребят убили. Их группа полностью уничтожена. Зелёные подходят с нескольких сторон.

Виктор Иванович молча смял карты в кулаке.

— Достану оружие, — пробормотала старушка.

Она постояла немного, дожидаясь ответа, но Виктор продолжал молчать. Тогда Ева кивнула самой себе и вышла наружу.

Через минуты две она вновь появилась в дверях с ружьём, завёрнутым в несколько слоёв пыльного тряпья, положила его на табурет у стола и пошла за другим. Принеся и его, старушка со звонкими хлопками отряхнула ладони и начала закатывать рукава, намереваясь привести оружие в надлежащее состояние.

— Последнее, что ли? — удивлённо спросил Виктор.

— Последнее.

— У нас же было пять штук.

— Наверное, одно Гурий забрал.

— Вот ведь мелкий говнюк!

Ева укоризненно посмотрела на Виктора, со злостью бросившего на стол пыльную тряпку, в которое было завернуто ружьё. Блестящее в лучах солнца облачко взметнулось вверх, заклубилось, сверкая пылинками, а большие серые комья разлетелись по всей поверхности стола. Этот свёрток не трогали уже очень давно.

— Не жалей ружья для мальчика. Оно ему может пригодиться больше, чем нам.

Старик махнул на неё мозолистой красной рукой.

— Одно Диана взяла, другое — этот выродок… Сейчас сделал бы ловушку, чтобы хоть пара зелёных подохла даже после нашей гибели…

— Ловушку он сделает, инженер, — проворчала Ева, убирая тряпку и сметая комья пыли со стола. — Смерть нескольких зелёных не важнее шанса детей на выживание.

Виктор горько усмехнулся и покачал головой.