И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск (СИ)

И на этот раз, поскольку он был Типичным Тёмным Властелином, он решил, что улечься на мою кровать в сапогах и принять соблазнительную позу, подчёркивающую вырез полурасстёгнутой рубашки — отличная идея.

Нет, вообще вид открывался ничего так. Будь я помоложе (или хотя бы в правильном настроении), могла бы оценить.

Но парень выбрал, кроме шуток, очень неправильное время.

— Ты перепутал кровати, — отрезала я. — Исчезни.

Мастер Дэа лениво потянулся с той непередаваемой грацией, что свойственна самоуверенным лоснящимся котам, и посмотрел на меня с лёгкой насмешкой.

— А если я не перепутал?

— Тогда всё равно исчезни. Веришь или нет, я прямо сейчас не в настроении для этой ерунды.

Он хмыкнул и устроился удобней.

Я вдохнула и выдохнула.

Этим вечером окружающий мир делает всё возможное и невозможное, чтобы взбесить меня, правда?

— Учти, если сейчас ты скажешь что-то вроде “заставь меня”, то тебе не понравится результат, — в конечном итоге, я не откажусь сбросить пар. И Дэа для этого вполне подходит. По крайней мере, он не сдуется сразу… и, вполне вероятно, даже это переживёт…

— Ого, — прищурился он, поднимаясь с кровати одним слитным движением, — это кто же успел так разозлить мою прекрасную незнакомку?

— Это было коллективное творчество, — ответила я сухо. — Но давай ещё раз: что ты тут делаешь?

Он прищурился, склонив голову набок, а после выдал:

— Завтра прибудет дева Фаэн.

Ну твоей же паучьей матери, и ты туда же? Я ещё в глаза не видела эту деву, но у меня на неё уже стойкая аллергия!

— Отлично! При чём тут я?

— Я хотел убедиться, что к моменту её прибытия между нами не останется недомолвок.

Ну что за вечерочек, а?

— И это должно значить?..

— Я люблю тебя.

Я окинула это пернатое чудо скептическим взглядом.

— Мне уже можно смеяться, или как?

— Дело твоё. Но это правда.

Как у нас всё запущено, однако.

— Ты всем говоришь это спустя неполный день знакомства?

— Я никому этого раньше не говорил, — простите, что? — Но никто раньше не заглядывал в мою душу — и не открывал мне свою. Никто раньше не был настолько на меня похож. Никто не пытался помочь мне, точно зная, что я такое на самом деле. Никто раньше не понимал

на самом деле. Это равносильно очень длинному знакомству, разве нет?

Паучки-домовички, а ведь он, кажется, всерьёз верит в то, о чём говорит…

И что мне ему ответить, интересно?

— Могу только посочувствовать, — сказала я сухо. — Мне это, уж извини, не слишком интересно.

Он усмехнулся.

— Это ничего. Я докажу тебе, что достоин быть твоим мужем…

А?!

— Если я напишу на плакате “Не заинтересована” и им помашу, это поможет? — и так понятно, что нет, ибо товарищ не слышит вообще никого, кроме самого себя. Но попытаться-то я должна, правда?

— Я смогу тебя переубедить, — его улыбка была широкой и сияющей. — Я докажу тебе, что достоин твоей любви.

Это был какой-то поразительный бред, который по-хорошему и в комментариях не нуждался, но всё равно каким-то образом жил в голове.

В головах.

Потому что слышала я это в своей жизни не в первый и даже не в сотый раз.

Я вздохнула, критически осмотрела стол и подцепила ближайшую бутыль с лёгким вином. Напиться я не могла чисто физически (о чём в дни вроде этого даже жалела), но привкус белых слив, оставшихся на языке, слегка примирил меня с окружающей действительностью и даже настроил на более миролюбивый лад.

— Ты ведь понимаешь, что это концепция, больная со всех сторон? — уточнила я. — Любовь — это не соревнование, не то, что можно заслужить, не то, чего надо быть достойным. Если тебе говорят “чтобы добиться моей любви, принеси мне голову редкого зверя” — значит, кивай с умным видом и иди пьянствовать в трактир. Тот же КПД, просто поверь мне. И, с другой стороны, если тебе вполне серьёзно говорят “не заинтересован” — это значит именно то, что значит. Тут не в чем переубеждать. И нечего заслуживать.

Он склонил голову набок.

— Да брось. Слова красивые, кто бы спорил. Но то, что за ними… Хочешь сказать, ты в это веришь? Что хоть кто-то хоть кого-то любит просто за то, кем он есть? Что бывает любовь, которая не даётся в качестве награды за заслуги?

Что же, уел.

Я перекатила вино на языке, прислушиваясь к оттенкам вкуса, и решила, что имеет смысл ответить откровенно. Сейчас он не поймёт, конечно — просто слишком юн. Но возможно, однажды…

— Есть любовь такая, какой она дана нам в концепции божественного — причём не важно, о каких богах идёт речь, пока мы подразумеваем под “божественным” природу, колесо жизни и основу творения. Эта любовь не имеет отношения к заслугам, наградам и поощрениям. Она безусловна, она дана нам вне зависимости от нас и подобна стихии. Она прекрасна и ужасна, нежна и безжалостна, холодна и обжигающа. Она подобна жизни и подобна смерти. Она подобна наслаждению и подобна боли. Она — суть магии, искусства и любого творения. Все могут испытать её, но не все позволяют себе испытывать… Такую любовь не нужно заслуживать. Ей нужно просто открыть дверь. И, с другой стороны, любые признания в любой любви будут невольной ложью, если они исходят от того, чья дверь не открыта.

Он слегка поморщился.