И опять Пожарский 7

После внезапной кончины «переговорщика» чуть не час ничего не происходило. Люди достали сухари и стали жевать. Самому Епифану тоже хотелось перекусить, но это желудок просил, а голова такую команду рукам давать отказывалась, мешал трупный запах. Ветерок переменился и сейчас почти от стенки на них дул. Сладковатый душок вонью и смрадом ещё назвать трудно было, но время и солнце своё дело знали. С каждым часом смердеть будет всё сильнее. Да и птиц вон уже сколько, будут расклёвывать тела и тем самым ещё больше запах усиливать.

Следующее событие произошло неожиданно. Подъехала сотня ойратов и уже без всяких переговоров ломанулась в атаку. Ну, если они так и будут воевать, то замечательно. Три залпа из ружей и не никого. Вышли, добили и проход левый расчистили, чуть увеличив высоту стенки.

И опять никого.

- Андрейка скатайся. Глянь.

Лекарь ускакал, а Соловый прошёлся до Айтина и спросил, что происходит. Они там с ума никак сверлись.

- Думай, сто это людь из тот войск, что вчера бить. Их послать умирать. Нет бытыр — зачем живой. Иди за батыр.

- Вот, как? Ладно. Подождём.

Через час вернулся Андрейка. Воины устали ждать и чуть не поголовно спали. Соловый не препятствовал, пусть. Намаялись за ночь. Отдохнут чуть, поспят, точнее, стрелять будут. Вести были непонятные. Часть монголов ушла вниз по Тоболу. Остальная, большая, так и стоит у переправы.

- Что задумали? Отдохни, Андрейка, сам скатаюсь.

- Подождь, Епифан. Ты покемарь чуток, а я пригляжу за «волками» этими. Все хоть чуть поспали, а ты две суток на ногах, — это Сирый решил побратиму роздых дать.

А и в самом-то деле. Спать хотелось, какой сейчас из него разведчик. Не успел атаман голову до седла опустить, а уже спал. И никто его до утра не беспокоил. Не нападали больше ойраты.

- Что нового? — осознав, что уже утро и ополоснувшись в озере, спросил он у Сирого.

- Да, вот только сменился разведчик. Ничего не творится. Стоят. Лагерь разбили. Может они хотят измором нас взять?

- Измором? Так у нас провизии на месяц с гаком и вода под рукой.

- Так-то так. А тогда и не знаю, — Сирый протяну Епифану несколько сухарей и кусок вяленого мяса, — Подкрепись пока.

Поел Соловый, запил водой из фляги. Напрямую из озера он казакам пить запретил. Заливайте во фляги, а уж из них, чуть погодя пейте. По приказу не видимого им ещё князя Пожарского, в каждую флягу теперь серебряный рубль заделан. Шульга говорит, что серебро воду от заразы всякой чистит. И вот если кипятить нет возможности, то фильтровать через ткань обязательно и во фляге не меньше часа выдерживать.

- Сам съезжу, гляну, — решил Епифан и пошёл своего Чёртушку седлать.

Не успел. Примчался разведчик. Снимаются со стоянки ойраты. Коней взнуздывают. Сюда пару десятков скачет.

- Ну, что, казаки, может, пришёл наш последний день, — обратился Соловый к отряду, — Если чем виноват перед вами, то простите. Если неправду творил…

Не дали договорить. Примчался очередной соглядатай.

- Близко совсем!

- По местам. Патроны зря не жечь.

Ох, а пылища-то. Знатная! Всем воинством прутся. Ну, где наша не пропадала. Да, вот возле этого озера безымянного и не пропадала. Так и негоже ему без имени быть. Пусть будет — «Русское».

Событие пятьдесят второе

Гаспар Густав Граубе не был ограничен во времени. Пётр Дмитриевич отправляя его за пополнением в немецкие земли никуда его не торопил. Даже под самый конец разговора сказал фразу, которая теперь для Гаспара и стала заданием.

«Ты, лейтенант, смотри там, в Европе, если вдруг доведётся повоевать с Тилли или Валленштейном, то повоюй. Узнай слабые и сильные их стороны. Какие ошибки делают. Чего не умеют. Только не убивай их. Они мне для Истории нужны».

Для какой такой истории ему эти двое нужны, Граубе не понял. Наверное, хочет их втравить князь Пожарский в какую-то историю и посмеяться потом над ними. Вообще князь полно всего необычного говорит. Если внимательно во всё вникать, да разбираться, где князь шутит, а где всерьёз говорит, то сам мозгов лишишься. Закипят. Вот любит иногда Пётр Дмитриевич своего друга поговорки рассказывать. Чудные. Ну, вот эта: «Относись ко всем с добром и уважением, даже с тем, кто с тобой груб. Не потому, что они достойные люди, а потому, что ты достойный человек». Какое такое уважение эта рыба сом — Тилли ожидает. Шлея ему под хвост ударила, и решил этот стратег замок у барона Плотто отобрать. У нашего? Хрен ему большими кусками, а не уважение. Про себя капитан и так знает, что он достойный человек.

Больше нравилось другое высказывание этого друга княжеского: «Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать справедливостью». Гораздо больше оно нравилось не только потому, что не заставляло уважать таких как граф Тилли, а ещё и потому, что чуть поправляла Библию. «Подставь другую щёку». На войне? А вот ответить по справедливости, это совсем другое дело.