И опять Пожарский

— Хорошо. Дальше пойдём. Травницы наши Зинаида и Феодора согласны учениц с десяток к себе взять, дабы летом травы заготавливать и в красивые вышитые мешочки те травы паковать. Нужно десять девок от тринадцати до пятнадцати лет. Сейчас зимой девок будем учить вышивать узоры, за то сестры берутся. — Пётр указал на монашек, те согласно закивали. — С весны же травницы начнут учить девок лекарственные травки собирать и сборы разные из них составлять. Отец Матвей, настоятель храма нашего, дело то благословил, можете не сумневаться, никто девок ведьмами не назовёт. — Пожарский посмотрел на собравшийся народ. — А если найдётся кто-нибудь, кто и поперёк меня, и поперёк церкви пойдёт и будет лжу на девушек нести, то лично я того за лжу в острог Нижегородский сдам. Всем понятно?

Народ, не ожидавший такого напора, аж отступил на шаг от трибуны, и все согласно закивали, дружно крестясь на новый храм.

— Пойдём дальше. Собираюсь я переработку одну по весне затеять. Только нужна будет мне для этого зола. Печи вы каждый день топите, и золы к весне должна накопиться прорва. Надо только ту золу собирать. Вот что я придумал. Нужен мне пожилой мужик или, может, хромой, такой, которому в поле тяжело работать. Будет он целыми днями по волости ездить и золу у вас забирать. Но не просто так. Сделаем мы на каждый дом лари ведра на три. Вы как золу из печи выгребете, остудите её и в ларь ссыпайте. Вот как наполнится ларь, так его мужик этот у вас заберёт, а вам пустой отдаст взамен, и счёт будет вести, за десять ларей будет копейку давать. К себе же домой потом, приехав, будет мужик тот золу просеивать через сито специальное, которое я у кузнецов в Нижнем закажу. Построим мужику этому на дворе амбары большие, и будет он золу эту просеянную в тех амбарах до весны хранить да смотреть, чтобы не отсырела — Пожарский оглядел народ. — Есть ли желающие?

— Так вон Савёл Буров, он хромоножка, в поле ему, знамо, невмоготу, а с золой-то справится. — Это опять Коровин. Нужно заметить этого старосту, может, из него и управляющий хороший вырастет.

— Выйди сюда, Савёл, — позвал княжич.

С дальних рядов, сильно подволакивая левую ногу, протиснулся здоровенный мужик.

— Здрав будь, князь-батюшка, — поклонился Буров.

— И тебе не хворать. Возьмёшься ли за работу эту?

— Дак ты, батюшка, не сказал, что я-то с того иметь буду, — прогудел, потупившись, Савёл.

— И правда! — спохватился Пётр. — Ты у народа будешь десять ларей за копейку покупать, а я у тебя буду десять ларей за три копейки покупать. И лошадь хорошую с санями дам, и сена на прокорм лошади. Устроит так?

— Благодарствую, князь-батюшка. Бога за тебя молить стану по три раза на дню, — троекратно перекрестился мужик.

— Вот и договорились. Подойдёшь завтра к управляющему моему Онисиму Петровичу Зотову. С ним обо всём и договоритесь: и где лари взять, и где сито, и где лошадку с санями. Обо всём.

— Благодарствую, князь-батюшка, всё исполню, — низко поклонился мужик и стал задом протискиваться назад в толпу.

— Дальше пойдём. Ещё одна переработка у меня в планах есть. Для этой переработки мне тоже зола нужна, но зола не простая. Нужен мне ещё один мужичок, коему в поле тяжело работать по старости али по увечью. Будет этот человек ездить по всей губернии и собирать кости коров и лошадей. Потом эти кости он будет в специальной печи сжигать, золу тоже через сито просеивать, а потом ещё и перетирать в ступке специальной. Пару лошадей, лари, сито, ступку и деньги на закупку костей я выделю. За работу же буду платить, после всех вычетов на закупку, по пять копеек за ларь двухведёрный. Есть ли желающие?

— Так Анисим если? — И снова Коровин.

— Выйди сюда, Анисим, — позвал Пожарский.

Этот мужичок тоже прихрамывал, но был заметно ниже и старше Савёла.

— Справишься с этой работой, Анисим? Как фамилия твоя? — недоверчиво оглядев мужичка, спросил Пётр.

— Фомин я, князь-батюшка, отец Тихона, супружника Дунькиного. Ты не смотри, что худой. Возьмусь я за работу костяную. Только про сено для лошадок не забудь, кормилец ты наш! — весело отчеканил мужичок.

— Ну и быть по сему! — улыбнулся шустрому мужичку Пожарский: такой точно справится. — Тоже завтра подойдёшь к Онисиму Петровичу.

— Бога за тебя буду молить, князь-батюшка, — стал кланяться и пятиться назад старший Фомин.

— Ну, и снова дальше пойдём. Хочу ещё одну переработку вам, православные, предложить. Нашёл я в заморской книге одной, как из шерсти овечьей зимнюю обувь делать, да такую, что в самый лютый мороз в ней можно ходить, и не замёрзнут ноги. Называется та обувь валенки. Нужен мне ещё один человек, что будет по губернии ездить и шерсть овечью скупать. Нужна девица, чтобы шерсть эту мыть и чесать. И нужна женщина с сильными руками и умом острая да пытливая, чтобы эти валенки делать. Работа эта тяжёлая. И в книге той, конечно, написано, что да как делать, но придётся, как Дуня, рецепт наилучший долго искать. Есть ли желающие на эту переработку?

— Может, нужно Татьяну вдовую взять со всей семьёй? — И, понятно, опять Коровин.