И.П.Павлов PRO ET CONTRA

Встретил он меня вежливо, но довольно прохладно и пригла сил присесть. Сам он сидел глубоко в кресле, перекинув одну ногу на другую, с нахмуренным лицом, сосредоточенно смотря на свои руки, соединенные кончиками пальцев и поднятые до вольно высоко. С плохо скрытой раздражительностью он спро сил меня: верно ли, что я, в нарушение одобренных им общих правил работы Института, ставлю эксперименты по воскресным дням? (Следует отметить, что в то время все учреждения стра ны, в том числе и руководимый Павловым отдел физиологии в Институте экспериментальной медицины, работали по шести дневной неделе, а наш Институт — по семидневной неделе, со блюдая, кроме того, все церковные праздники.) Если это действи тельно так, то означает ли это, что я этими своими действиями желаю выразить своеобразный протест против установленных им порядков в Институте? В достаточной ли мере я осведомлен о том, что он не терпит никаких проявлений самовольничания в подчиненных ему учреждениях с чьей бы стороны это ни было? 450 Э. А. АСРАТЯН Если же мои действия обусловлены другими мотивами, то не сделаю ли я одолжение рассказать ему об этих мотивах.

Для меня было ясно, что ктото из сотрудников Института доложил Ивану Петровичу о фактах нарушения мною принято го распорядка научной работы и настроил его против меня. Не без значительного волнения я ответил ему, что мой учитель дол жен был знать, что я не скрываю никогда своего критического отношения к существующим в Институте порядкам, что это от ношение, равно как и свои убеждения по вопросу науки и поли тики, я привык выражать не окольными путями и средствами, а всегда прямо и открыто и что в данном случае мои эксперимен ты по воскресным дням и по дням церковных праздников про диктованы лишь специфическими особенностями текущей разработки моей научной темы и, значит, лишь интересами ра боты. Я стал далее рассказывать ему о существе дела (я разраба тывал тогда принцип так называемой системности в условнореф лекторной деятельности) и сообщил полученные новые довольно интересные результаты своей работы. Мне приятно было видеть, как во время моего рассказа с лица Ивана Петровича постепен но исчезало хмурое выражение, уступая место ясному и спокой ному, как его умные, острые и выразительные глаза наполняются теплотой. Должно быть, он был доволен моим ответом. Он учтиво и совсем другим тоном задал мне несколько вопросов по существу полученных данных и дальше стал говорить со мной весьма дружелюбно, как бы желая сгладить неприятное впечат ление от начала нашего разговора. Выразив одобрение по поводу постановки специальной серии опытов во все дни без перерыва и положительно отозвавшись о полученных мной фактических данных, Иван Петрович стал с увлечением рассказывать о своей научной молодости, с каким самозабвением он работал тогда, как долго задерживался в лаборатории, как работал по воскресень ям и праздничным дням, если это диктовалось научной необхо димостью. Должно быть, эти воспоминания о давно минувших днях молодости доставляли ему большое удовольствие. Он гово рил взволнованно, сильно жестикулируя, с выражением радос ти на лице и в голосе.

В этой связи должен заметить, что Иван Петрович вообще любил предаваться воспоминаниям о своем детстве, юношестве или о периоде своей научной молодости. Мы все много раз слы шали, как он то спокойно, то возбужденно, но всегда живо, про сто, красочно и увлекательно рассказывал о своих родителях, о детских забавах, о школьном периоде своей жизни, о семинар ских учителях, об увлечениях физиологией и передовыми идея Страницы воспоминаний об И. П. Павлове 451 ми великих русских просветителейдемократов середины про шлого столетия, о первом учителе по физиологии И. Ф. Ционе, о глубоком влиянии произведений отца русской физиологии И. М. Сеченова, о выдающихся физиологах Р. Гейденгайне и К. Людвиге, у которых он работал в молодые годы, будучи за гра ницей, о знаменитом русском терапевте С. П. Боткине, о различ ных периодах и эпизодах своей бурной, насыщенной жизни и особенно тепло о том периоде, когда он работал в убогой лабора тории при клинике Боткина.

Другой эпизод относится к зиме 1934/35 г.