И передай привет полковнику

Измайлов даровал отдых японскому записывающе-воспроизводящему устройству и снова пересел ко мне на диван.

– Поделишься впечатлениями, соседка?

– Нет, – зашипела я. – Перед тобой выгибался убийца, а ты его спровадил к Норе.

– Тем лучше, сам себя не пришьет.

– А Нору? Измайлов, если с ней произойдет нечто ужасное, это будет на твоей совести.

– Нора девушка загадочная. Но, Поленька, почему ты записала Ивнева в убийцы? На его месте любой и менее порочный давно бы для разминки уничтожил Нориных такс. А этот ничего, воздерживается.

– Ты ставишь на его невиновность? Вдруг ты все-таки ошибаешься, ясновидец, и он сбежит?

– Я не ошибаюсь. Но даже в этом случае не рискую. За ним присмотрят. Кстати, у него алиби на время обоих убийств.

– Да он что угодно организует. Вспомни, как он на кладбище совещался по кустам с какими-то типами. Он такую околесицу нес про анонимные звонки с угрозами.

– Это поддается проверке.

– Каким образом? Наверняка нанятый им звонить за стакан артист обходился без искрометных импровизаций.

– Нанятый артист – это замечательно, Поля. Боюсь только, что его не было. Давай подождем результатов труда Юрьева и Балкова. А ты пока расслабься и перестань меня ругать. Вина хочешь?

– Хочу. Знаешь, когда долго говорят про алкоголиков и алкоголь, почему-то начинает тянуть к рюмке.

– Никто бы не признался. А что начинает?

– Тянуть.

– Настаиваешь?

– Настаиваю.

– Тогда доставай «Ркацители».

Вино Измайлов выбрал терпкое, настоящее грузинское. Наверное, какой-то дружеский привет от юности. Но мне было зябко. И тоскливо.

– Ты не простудилась? – спросил он.

– Нет. Вспомнила ту пару из анонимного кабинета. Чем у них кончилось?

– Вспомнила? Погрустила? И снова забудь.

– Погрей меня еще немножко, Измайлов, не возись.

– Куда уж мне в гипсе…

– Полковник Измайлов!

– Погрею, всего лишь погрею, сколько разрешишь.

Глава 16

Утром я встала, взглянула в зеркало и обнаружила, что даже бигуди у меня в волосах топорщатся как-то воинственно. Да, пришел день завоевания полковника, и моя виктория нетерпеливо ждала меня на втором этаже, будто подружка возле кинотеатра. Оружие я предпочла проверенное и безотказное – домашний торт. Это старое, привычное, надежное ружье против пистолетов и автоматов, то бишь фабричных кондитерских изысков с кремовыми букетами.

Я в своей худшей манере перед ответственным мероприятием явно перебегала по асфальтовой спортивной тропе, поэтому сразу договорилась с ногами: если они споткнутся в ходе доставки торта Измайлову, не получить им больше благородной тренировочной нагрузки никогда. Таким образом, остался сущий пустяк – испечь нечто необыкновенное. А поскольку оно без персиков из компота таковым не получается, я порысила в магазин.

На обратном пути меня подкараулило первое разочарование в виде прогуливающейся вдоль дома Анны Ивановны. Встречи с этой мегерой были не к добру. А когда она впервые за год ко мне обратилась, я и вовсе растерялась.

– У тебя слесарь недавно два дня краны чинил, – сообщила она мне.

Я молча кивнула.

– Качественно сделал?

Я опять молча кивнула.

– А мне, сучонок, вчера сменил везде прокладку, а вода как капала в раковины, так и капает. Ну, может, чуток пореже. Скажи, гад.

«Простительнее изменить мужу, чем стилю», – любит повторять не поладившая почему-то с Измайловым Настя. И я в третий раз молча кивнула. Тут из своего подъезда на белый свет выволокся незадачливый сантехнический Айболит.

– Постой-ка, голубь, я тебя с шести часов дожидаюсь, – рявкнула Анна Ивановна и стремительно двинулась на него.

Помочь голубю было невозможно. Сцена расправы меня не привлекала, поэтому я быстренько юркнула в раскрытую дверь.

Есть люди, которые совсем не ошибаются в повседневности. Зато в ситуациях жизненно для них важных могут переусердствовать и напортачить. А я при всей своей фантастической неловкости и рассеянности как раз в такие «шкурные» моменты бываю неспособна что-нибудь испортить. Поэтому торт мой по праву претендовал на титулы загляденья и объеденья, хотя к духовке я вообще-то приближаюсь не часто. Даже котенок не устоял – полакомился крошками. Не мог же в самом деле пышный красавец, источающий аромат ванили, иметь вкус сырой рыбы или мяса? Выложенные сверху дольки персиков удачно гармонировали по тону с моей самой короткой и узкой юбкой, так что пора было бросаться в атаку.

Заспанный Измайлов отступил без боя на целый свой костыльный шаг. Вероятно, мне не суждено понять, что особенного находят мужчины в сварганенных из подручных средств тортах. Но полковник сразу размурлыкался про кофе, румяное утро и счастливые сюрпризы.

– Ты чем ночью занимаешься, Измайлов, если спишь до одиннадцати?

– Думаю.

– Да, это серьезно.

Измайлов безостановочно просил добавки, но наконец и он застонал:

– Не могу больше.

Я убирала со стола в комнате, мыла посуду, а он скакал за мной, как привязанная консервная банка. Во всяком случае, шума от него было не меньше. Наступило время проявить неподдельный интерес к его работе. Или службе? Неважно.

– Как там со звонками? Раскопали что-нибудь?