И пришел многоликий...

Но он быстро расставил все по местам, устроив кровавую бойню прямо после ритуала священных. Это могло бы выйти ему боком, но в тот момент Свамбе были растерзаны и изгнаны из своего родового гнезда, а те, кто пришел на смену убитым, не обладали ни достаточным авторитетом, ни особым желанием выступать против нового Великого. В конце концов, именно он расчистил им дорогу к власти. Но все эти годы они пытались совершить то, что задумывали сделать еще их отцы. И только теперь, после стольких лет и стольких усилий. Великий мог подобно древнему белому королю сказать себе: «Свамбе — это я». Хотя даже сейчас для этого приходилось регулярно пускать кровь.

Когда Великий Свамбе появился в зале утренних аудиенций, все присутствующие там испуганно рухнули ниц. Великий окинул их суровым взглядом, автоматически отмечая, насколько униженно выгнута спина и вздернут зад у того или иного придворного, а затем выбрал самый вызывающий зад и, подойдя поближе, сильно замахнулся и врезал по этому заду ногой, обутой в сандалию из искусной имитации крокодиловой кожи. Сам удар, впрочем, был довольно мягким.

— Пошли, адмирал.

Мбуну мгновенно вскочил. Но Великий не стал дожидаться ритуального выкрика, выражавшего восторг, охватывающий любого Свамбе при созерцании Великого, а двинулся напрямик через зал, к дверям своего кабинета, предоставив придворным уникальную возможность получить благословение его божественной ногой, в случае если чья-то задница не слишком расторопно убиралась с траектории его движения.

Когда адмирал проскользнул внутрь кабинета вслед за повелителем и аккуратно прикрыл тяжелую двустворчатую дверь, Великий Свамбе, уже успевший опустить свое божественное тело в роскошное кресло, больше напоминающее трон, расхохотался во весь голос:

— Нет, это же надо, ты видел их задницы? Адмирал криво усмехнулся и ответил тоном, который никак не вязался с той униженной позой, которую он принимал всего лишь минуту назад в зале утренних аудиенций.

— Нет, не видел. Как ты помнишь, я в этот момент как раз демонстрировал тебе свою собственную задницу.

Затем он спокойно-небрежным шагом подошел к стене, где (а это было известно крайне ограниченному кругу людей) у Великого был устроен тайный бар: в нем хранились великолепные аналоги тех крепких напитков, к которым Великий Свамбе пристрастился во время обучения в Симаронском университете. Адмирал привычным жестом снял со стены огромную, в рост человека, маску Банме-нгумо, искусно вырезанную из корня исполинского эбенового дерева, отодвинул леопардовую шкуру, растянутую на стене в качестве фона для изображения столь могущественного духа, и замер, размышляя над тем, что же выбрать. Это было нелегкой задачей. Наконец он остановился на бутылке с этикеткой белого цвета — двуглавый орел сверху и крупная красная надпись «Смирновъ» по центру. Выудив бутылку, он повернулся, ощупал взглядом все горизонтальные поверхности, видимо разыскивая стакан, а затем скривился и, резким движением пальцев скрутив винтовую крышку, поднес бутылку ко рту и запрокинул голову. Великий нахмурился, но тут же растянул губы в примирительной улыбке.

— Ладно, не дуйся, сам понимаешь, что у Великого и Свирепого Свамбе не может быть никаких исключений. Иначе конец образу Великого и Свирепого. А без этого Свамбе в руках не удержать. И так приходится еженедельно казнить по сотне этих упрямых ослов.

Мбуну оторвался от бутылки, с хрипом вдохнул, облизнул губы, бросил в рот горсть крупных зерен острого кочаа, а затем согласно кивнул:

— Это так, но я не знаю, как долго подобные меры будут приносить результаты.

Великий Свамбе моментально стер улыбку с лица и встревожено уставился на своего самого верного слугу:

— То есть? Что ты хочешь этим сказать?!

Мбуну поставил бутылку на место, опустил шкуру, повернулся всем телом в сторону Великого и криво ухмыльнулся, обнажив сточенные на конус, как у всех масаев, зубы:

— Я послал к тебе слугу совсем не для того, чтобы сломать тебе кайф. Великий. — Сейчас в его устах этот титул звучал скорее как дворовая кличка. — Сегодня ночью два патрульных корвета снялись с орбиты и, прежде чем мы успели их перехватить, набрали ускорение и исчезли в направлении западной трети Келлингова меридиана.

Великий Свамбе качнулся как от удара и сжал кулаки так, что адмиралу показалось, будто стиснутые пальцы принадлежат не Великому Свамбе, а какому-то белокожему. Это не предвещало ничего хорошего.

— Догнать!.. — Голос Великого осекся, и минуту из его глотки вырывались только хриплые клокочущие звуки, но Великий Свамбе справился с собой и вновь заревел: — Всей команде вспороть животы и набить голодными крысами, капитанам и всем офицерам вырвать…

— Остынь, Йогер!

Спокойный, холодный тон адмирала подействовал на бушевавшего повелителя как ушат холодной воды. Не говоря уж о том, что Великий Свамбе успел позабыть, когда его последний раз называли этим именем, тон, которым это было произнесено…

— Что ты сказал?