… и просто богиня (сборник)

– Я знаю, что значит, если только мужики в доме. Окурки в пепельнице, ботинки на кровати, вонь. А если мебель с собой повезет? У него хорошая мебель, мы вместе покупали: стол, шкаф зеркальный… Жалко. Столько денег заплатили. Испортит же все.

Это не твой муж, чуть было не напомнил ей я. Он тебе уже даже не сожитель. Посторонний человек, если уж смотреть правде в глаза.

Но не напомнил.

Рите не все равно, с кем и как в новом городе будет жить ее бывший не-муж. А ему, Сергею, интересно, как она будет жить в «бананово-лимонном» Сингапуре? Он хотя бы спрашивал, как ей живется?

Неизвестно.

– В провинции девочки попроще, – сказала она, – найдет себе кого-нибудь.

– Найдет, конечно, – кивнул я. – Девочек по статистике больше, чем мальчиков.

Сергей не красавец, но ему чуть за тридцать, он еще не совсем тюфяк, хоть и норовит стать пародией на свою профессию (он компьютерщик, и толковейший – за то, поди, и зовут на золотые провинициальные пажити). Сергей немного лыс, немного рыхл, немного аутичен, заговаривает внезапно и словами почти сплошь незнакомыми. Я б на месте Риты давно его бросил, а она все ждала чего-то.

Ждала – и дождалась, Олега. А тот повезет ее в Сингапур.

– Знаешь, не уверена. Он же теленок. Кто позовет, к тому и тянется.

Не твое дело, хотел я было ляпнуть, но и тут прикусил язык.

Рита рассказывала, как ходила зачем-то в свой бывший дом, а там повстречала «клопиху».

– Клопиха, натуральная. Захожу в кухню – сидит. Темненькая, раздутенькая, будто кровушки напилась. Глазки цепкие. И курит, как курва.

Я не понял, как это «курить, как курва», запомнил только, что «клопиха» работает стилисткой, хочет открыть свой салон.

– Стала мне объяснять, что и как она там откроет, как будто мне интересно. Как будто экзамен мне сдает. Да пусть она хоть дерьмо в общественном туалете убирает. Мне-то что?

Но дослушала, произнесла какие-то любезности и ушла.

Ушла и стилистка. Ей Сергей не понравился. Не сложилось у них.

– Потаскуха, – фыркала Рита, как ошпаренная кошка. – Стилистка.

У Сергея случались и другие женщины, и все они, на взгляд Риты, были недостаточно для него хороши. Если бы плохо знал Риту, я подумал бы, что она хочет усидеть на двух стульях – держит Сергея как запасной аэродром. Если с Олегом не выгорит, то вернется. Он вот уедет в Сингапур, за большими деньгами, а она вернется к бывшему немужу, к мебели, которую вместе с ним покупала… Но тюфяк же! Он ей не подходит! Она как ушла к Олегу, так моментально похорошела. Просто чудо. Разве могут женщины похорошеть, если ушли от любви?

– Ты не хочешь, чтобы Сергей уезжал, – предположил я.

– Для него лучше, – сказала Рита, – хоть какие-то перспективы. Там, в провинции, не хватает специалистов, а платят хорошо, по-московски даже. И мне тоже полезно. А то я к нему прийти боюсь – увижу грязь эту, вонь… А зачем? Бесполезно же. Господи, пускай он поскорей найдет себе хорошую девочку. Хозяйственную, добрую. Его же так просто…

Господи, взмолился я следом, что нужно этим бабам? Чего им не хватает? Вот эта, еще молодая, еще красивая. Желанная. Зовут ее на край света – я вспомнил, – в один из самых удобных (или дорогих?) городов планеты. Будет там королевой. А она?

– Пусть живет, как хочет. Тебе-то что? – выпалил я. – Живи для себя. Твоя же жизнь, другой не будет.

Она заговорила так, будто давно этих слов ждала:

– А как я могу, если ему плохо? Как я могу, если у него дома грязь и потаскухи?

– Ты поругалась с Олегом?

– Нет-нет, у нас все хорошо. Даже слишком хорошо. У нас каждый день медовый месяц. Мы не ругаемся никогда, нет нужды. Не из-за чего. Не в этом дело.

– Так в чем же?

– Мне стыдно. Получается, я проживаю его счастье. Будто чужой пирог ем.

– Неправда! – Я возмутился.

– Правда, правда.

И думаете, поехала она в этот «сраный», как сама сказала, Сингапур?

Лола

Она была очень красивой. Умной. Любила называть себя сукой и этим гордилась.

Она не явилась, а ворвалась.

Я учился на последнем курсе университета, тайно строил наполеоновские планы, слыл циником, а мой успех среди тех, на кого мне хотелось произвести впечатление, был нулевым. Я не был красив, чтобы меня хотели как тело, но был еще слишком боязлив, чтобы презентовать себя как человека.

Да, я был циником и имел планы. А она просто была.

Приятель позвал меня в ресторан.

– Все свои, – сказал он, чем только подчеркнул нелепость своего приглашения. Уж с ним-то мы не были друг другу «своими». Он – напомаженный мажор с деньгами, а я имел в своем гардеробе всего две пары штанов и три рубашки, ни одна из которых не была модной.

В те годы в стране царил дефицит, шмотье стоило астрономических денег, а я по утрам перед занятиями мыл полы в конторе у матери. Заработанного хватало на обеды в студенческой столовой и кое-какие развлечения.

Одеваться «по-модному» я не умел и потому считал за лучшее оставаться самим собой – нищим циником с планами.

– А я – Лола, – сказала она. Это было вечером. Часов в девять.

Мы сидели бок о бок, и я проклинал себя за то, что согласился прийти в этот ресторан, большой, красно-серый и грохочущий, как пустая консервная банка.