И сгинет все в огне

– Если реальный мир – это дом, а Пустота – это скрытые пространства внутри дома… тогда что снаружи? Что находится за пределами Пустоты?

Хэпстед пренебрежительно пожимает плечами.

– Никто не знает, – говорит он и полуоборачивается на чей-то голос.

– Я знаю.

Голос раздался сзади, с верхнего ряда сидений, и, когда я поднимаю голову, чтобы посмотреть туда, нахожу знакомое лицо. Принц Талин. Он откидывается на спинку сиденья, заложив руки за голову, запутавшись в длинных косах волос. Форма Явелло поставляется с темно-зеленым блейзером, но Талин не потрудился надеть его, вместо этого он вышел в шелковой рубашке, свободно накинутой на грудь, с низким воротником, подчеркивающим изгиб его ключиц и мягкие волосы на груди. Его глаза вспыхивают, встречаясь с моими, и мои щеки горят.

Представляю, что бы сделала Сера, если бы увидела, как я краснею от взгляда какого-то прекрасного принца в разгар самой важной миссии в моей жизни. Она утопила бы меня в ручье.

Профессор Хэпстед ничего этого не замечает. Он просто поворачивается к Талину, с любопытством склонив голову набок.

– Говорит наш уважаемый иностранный гость! Прошу вас, просветите нас, дорогой принц. Что существует за пределами Пустоты?

– Мы не называем это Пустотой, – объясняет он. – Место, куда отправляешься во время использования магии, – это Межмирье.

– Между чем оно?

– Между нашим миром, миром живых, – говорит он, обводя рукой аудиторию, – и землей мертвых.

Я помню ту фигуру, которую видела сквозь туман много лет назад, высокую, худую и расплывчатую, с огромным количеством конечностей. Я вздрагиваю.

Остаток урока проходит почти так же, с Хэпстедом, бубнящим о природе магии, опасностях Пустоты и по какой-то причине странным отступлением об истории багажа. Мне безумно скучно. Если бы я хотела изучать абстрактную теорию, уткнулась бы носом в книгу. Я пришла в эту школу, чтобы выучить новые глифы и стать искусным Волшебником. Я пришла сюда, чтобы заниматься делом.

Мой следующий урок прошел еще хуже. Помимо обучения магии, они хотят, чтобы мы изучали такие вещи, как история и политика, и это абсолютная пытка. Профессор Пентакосте, полная женщина средних лет с рыжими волосами, собранными в пучок, расхаживает взад и вперед, рассказывая о славных Первых отцах, храбрых людях, благословленных Богами на овладение магией, которые приручили дикий и беззаконный континент для создания Республики Маровии. Неважно, что Первые отцы были жестокими тиранами, которые убили тысячи Смиренных и поработили еще тысячи. Неважно, что каждое ее слово – чистая, беззастенчивая пропаганда. Мне приходится прикусить щеку, просто чтобы промолчать.

Талин тоже учится в этом классе, и он борется с порывом так же сильно, как и я, может быть, даже больше. В какой-то момент он издает стон, а в другой – усталый вздох. Я догоняю его после окончания урока, и мы идем бок о бок через двор, наши ноги аккуратно хрустят по опавшим листьям.

– Скажи, для тебя этот урок был таким же мучительным, как и для меня? – говорит он. – Скажи, что я не один.

Я знаю, что он тянется ко мне, но почва здесь ненадежна. Я хочу согласиться с ним, но так, чтобы это не вызвало подозрений. Поэтому я уклоняюсь.

– Я так понимаю, ты не в восторге от здешних методов преподавания истории Маровии?

– Нравится ли мне, когда меня кормят дерьмом и говорят, что это торт? Нет, спасибо, я не любитель такого. – Он поднимает голову к небу. – Это будут долгие два года.

– А в вашем королевстве все ученые говорят правду?

– Нет, наши ученые тоже лгут, – признает он, пожимая плечами. – Но они гораздо менее самоуверенны в этом. И еще смешнее. – Он поворачивается ко мне, приподняв одну бровь, когда его умные карие глаза изучают меня. – Я должен признать, однако, что ты меня удивляешь. Девушка, которая идет на Мариуса Мэдисона с ножом и признает, что лекция по истории Маровии – ложь? Ты уверена, что тебе действительно место здесь?

Я продолжаю улыбаться, даже когда внутренне съеживаюсь. Я показала слишком много, и он приблизился вплотную к истине.

– Мы в Нью-Кеншире ценим скептицизм и независимость, – говорю я, потому что, если он собирается отметить меня как аутсайдера, я могу также подыграть этому. – Мы часть Республики, но делаем все по-своему.

Талин издает одобрительный смешок.

– Забавно. Когда я прибыл сюда, я предположил, что вы, маровианские Волшебники, все одинаковые. Но теперь я вижу, насколько вы на самом деле разделены и отличаетесь друг от друга. – Иерархии внутри иерархий, касты внутри каст. Он видит то же, что и я, даже если я не могу этого признать. – Могу я попросить вас об одолжении, леди Девинтер?

– Можете.

У него на лице появляется кривая улыбка.

– Вы не прогуляетесь со мной после занятий? Я думаю, что мне нужен еще один «инакомыслящий» для беседы, чтобы не сойти с ума окончательно.

Я улыбаюсь в ответ, на этот раз искренне.

– Думаю, что могу составить компанию.

Наконец на последнем занятии в этот день я получаю то, чего так ждала.