И сгинет все в огне

Основы работы с глифами. Пятьдесят человек встречаются в широком открытом амфитеатре на западной стороне кампуса, располагаясь на многоуровневых скамейках вокруг возвышенной сцены. Фил тоже в этом классе, вместе с Десмондом, так что я сажусь рядом с ними. Они достали свои локусы. Фил держит в руках красивый старомодный набор палочек из сандалового дерева с выгравированным на ручке гербом Дома Поттсов, тогда как у Десмонда есть пара зазубренных обсидиановых ножей, которые тускло поблескивают на свету. Я нетерпеливо выкатываю свои костяные ножи.

– Мы наконец-то можем ими воспользоваться? – спрашиваю я.

– В самом деле? Тебе так не терпится начать высекать глифы? – спрашивает Десмонд. – Я весь день боялся этого унижения.

– Это лучше, чем засыпать на основах риторики, – стонет Фил, закрывая лицо руками. – Я не преувеличиваю. Я буквально заснула. В первый же день

. Профессор Ринс решила продемонстрировать искусство риторики, прокричав мне в ухо.

– В ее защиту скажу, что это было действительно забавно, – говорит Десмонд, и Фил бьет его по руке. Ухмыляясь, он поворачивается ко мне. – Изящные локусы. Боевые?

– Моему отцу дали их в качестве церемониальной чести за службу, – лгу я, потому что настоящая правда в том, что мы вытащили их из холодных мертвых рук нарядного Волшебника после того, как напали на его караван. – Не могли бы вы откатиться на минутку назад и объяснить, почему это будет унизительно?

– Потому что никто из нас не умеет высекать глифы. – говорит Фил. – Ну, то есть мама пыталась научить меня, но она и сама-то совсем не Мастер-Волшебник…

– Мой отец может лишь вскипятить кастрюлю с водой, – говорит Десмонд, – не знаю, как он отучился здесь. Правда не знаю.

– И не похоже, что мы можем позволить себе дорогих частных репетиторов, – продолжает Фил. – В отличие от некоторых.

Я следую за ее взглядом и вижу, как он сидит на противоположной стороне амфитеатра. Мариус Мэдисон. Он одет в униформу Авангарда, хрустящий золотой костюм с оленьими головами на пуговицах. Его друг Дин, неуклюжий парень с парома, плюхается рядом с ним, почесывая курчавую бороду. Я совершаю ошибку, встречаясь взглядом с Дином, и его рот кривится в жестокой усмешке.

– Эй, новоотмеченная! – кричит он. – Ты уверена, что достаточно трезва для этого? Мне бы не хотелось видеть, как ты случайно порубишь на двадцать частей служанку!

– Нет, она милосердна, не забыл? – отвечает Мариус. Он больше не притворяется, будто он лучше Дина, больше нет. Зачем беспокоиться, когда границы уже проведены? – Она позаботится о том, чтобы девушку разорвало лишь на десять

частей.

Хриплый смех прокатывается по комнате, пока Фил закатывает глаза, а Десмонд хмурится.

– Добро пожаловать в орден Нетро. Где все может стать только хуже.

Стук костяшек пальцев обрывает смех, и мы поворачиваемся посмотреть, как в амфитеатр входит профессор урока.

– А теперь успокойтесь, ученики, – со смешком говорит директор Абердин, выходя на сцену. – У вас будет более чем достаточно времени для веселья позже.

Конечно, это он. Разумеется. Даже с моей новообретенной решимостью и целеустремленностью при его виде кровь стынет в моих жилах. Я тяжело дышу через нос, впиваюсь ногтями в ладони и заставляю себя проглотить весь гнев. Прямо сейчас он не тот монстр, который убил моих родителей. Он просто профессор, который будет учить меня высекать глифы. Глифы, которые я в конце концов использую для того, чтобы убить его, разумеется, но пока он только учитель.

– Я представляю, как вам всем не терпится начать, – говорит он, подходя к деревянному столу в центре сцены. – В конце концов, именно поэтому вы здесь. Чтобы изучить древнее искусство создания глифов. Чтобы стать Волшебниками! Я помню, как в молодости приехал в Блэкуотер. Это было давно, гораздо раньше, чем мне хотелось бы признать. Я многое забыл из того времени… – говорит он с легким смешком. – Но я никогда не забуду, как был взволнован, когда впервые увидел Кодекс Трансценденции.

Затем он наклоняется, чтобы поднять массивную книгу, которую с громким стуком бросает на стол перед собой. В комнате повисает тишина, все глаза прикованы к ней. Эта книга огромна, такая толстая, что ему приходится сжимать ее обеими руками, переполненная страницами. Она обтянута толстой потертой кожей, и ее туго обхватывают полдюжины цепей, соединенные с подвижным хрустальным замком.

– Кодекс Трансценденции, – повторяет Абердин. – Самая ценная книга в мире в единственном экземпляре. Совокупность всех знаний каждого Волшебника, прошедшего через эти стены. Каждый известный нам глиф находится на этих страницах. Базовые глифы. Продвинутые глифы. Запрещенные глифы. – Он проводит рукой по обложке, почти с любовью. – Все они здесь. – Его глаза мерцают, когда он одаривает нас теплой улыбкой. – И нет, я не позволю вам одолжить ее.

Он поворачивается, ставя книгу боком, чтобы мы могли посмотреть на ее толщину. Боги. Там, должно быть, сотни и сотни страниц. Неужели там действительно так много глифов? Действительно ли так много нужно знать?