И сказал Пророк…

Успокойся, сердце мое, до рассвета.

Успокойся, потому что буря во гневе смеется над шепотом твоего сокровенного существа;

И в пещерах долины не слышно звуков струн твоей арфы.

Успокойся, сердце мое, ибо тот, кто терпеливо ждет рассвета, будет заключен им в объятья.

А вот и рассвет, сердце мое, говори, если у тебя есть сила слова.

Вот идет дневная процессия, сердце мое.

Неужели тишина ночи оставила в твоей глубине песню для встречи рассвета?

Здесь, на окраине долины, порхают стаи голубей и дроздов.

Неужели благоговейный трепет ночи оставил в твоих крыльях достаточно силы, что ты можешь летать вместе с ними?

Смотри, пастухи уводят своих овец из ложбин.

Неужели ночные тени оставили тебе силы, чтобы последовать за ними на зеленое пастбище?

Смотри, юноши лениво бредут в сторону виноградников.

Разве ты не встанешь и не последуешь за ними?

Встань, сердце мое, встань и иди с ними.

Ночь ушла, и страхи ночи исчезли вместе с кошмаром.

Восстань, сердце мое, и возвысь свой голос в песне, ибо тот, кто не делится своей песней с рассветом, несомненно, есть дитя тьмы.

Самая глубокая боль

(Без даты)

Сгорать, но не светить – это большая боль,

Но не гореть вообще – еще более сильная боль.

Иметь полное сердце и пустую руку – это настоящая боль, но иметь полную ладонь и не найти никого, кому это отдать, – это сильная боль.

Быть калекой у подножия горы желаний твоего сердца – это великая боль, но достичь вершины горы и обнаружить, что ты одинок, – вот что такое глубокая боль.

Знать песню своего духа, но не голос, чтобы спеть ее, – значит познать великую боль, но иметь и песню, и голос, но не найти никого, чтобы ее услышать, – это более сильная боль.

Однажды я стоял, как нищий, у ворот храма.

Ночь окутала все вокруг, а моя протянутая рука была все еще пуста.

В этот час, мой друг, я познал боль.

Но через семь лун после этого я уже стоял на паперти храма и рассказывал о весне в лесу,

Весне в девичьем сердце,

Весне как начале рода.

И никто меня не слушал.

Это была самая большая боль.

Суфий

(Без даты)

Благодарение Господу,

У нас нет никакого имущества,

И у нас нет хозяина.

У нас нет ни супруги, ни потомка, ни родственников.

Мы ходим по земле тенью,

Которую видят лишь те, в чьих глазах скрыта тень.

Мы смеемся над сегодняшней трагедией,

И мы оплакиваем свой смех.

И мы – это дух,

А вы говорите: «Как странно!»

Мы отвечаем: «Странны ваши тела!»

Прощайте!

Эгоист

(11 октября 1929 г.)

Моя память слабеет, но я все еще помню некоторые вещи из вчерашнего дня.

Я помню тот час, когда упала Вавилонская башня. Я был тогда на берегу Евфрата, забрасывал в воду сеть, а вокруг меня воробьи щебетали на солнце.

Я помню, как умер Искандер Двурогий. У меня была ферма недалеко от его лагеря, и в ту же самую ночь моя корова родила божественного теленка.

И еще я помню вот что: в последний раз, когда меня побили камнями, девушка поднимала камень, чтобы бросить в меня, и под ним обнаружила золотую монету. Она подняла ее и убежала с криком: «Мама, мама, посмотри, что я нашла!»

И я помню, как пала Троя. Я сражался, как все троянцы.

Но в ту ночь, когда деревянного коня затащили в город, я был со своей возлюбленной в комнате моей матери, и у нас было две лиры.

И моя возлюбленная пела так, как никогда не пела прежде.

Часть третья. Изречения и афоризмы

Бремя

Разница между мной и другим человеком заключается в следующем: я вижу в зеркале отражение своего собственного лица, а он – отражение своего ближнего.

Я занят сегодняшним днем, потому что понимаю Сегодня. Ибо я часто прихожу в дом Завтра, и из его окон Сегодня видно так же ясно, как Вчера.

Вон там, за этим серым туманом, живут люди, которые пытаются объяснить вчерашний день. Они и есть философы. И люди, которые пытаются собрать завтра. Они – моралисты. Но здесь, в одиночестве, на этих высотах, я занят сегодняшним днем.

Одна женщина сказала мне: «Я не выйду замуж, пока не сотворю и не сделаю их великолепными, своих нерожденных детей».

Я всегда сомневаюсь в том, что хочу выразить, когда нахожу себя слишком убедительным.

Разве не странно, что вы чаще вспоминаете человека, который с вами не согласен, чем того, кто с вами согласен?

Они напоили бы меня молоком человеческой доброты, и я им благодарен. Но, клянусь небом, они могли бы знать, что меня отняли от груди еще до моего рождения. Духовный человек, человек духа – это тот, кто пережил все физическое, внимательно слушал все песни тела, а затем сказал себе: «По правде говоря, я не вижу разницы между этой и другими песнями. На мой взгляд, одна долина такая же зеленая, как и другая, эта гора так же высока, как и вон та».

Истина, порожденная дискуссией, есть истина мертворожденная.

Возможно, преданность – это форма оскорбления союзника. Возможно, его противоположность – достойное уважение.

Сладость гораздо ближе к горечи, чем к испорченному.

Некоторые похвалы странно похожи на клевету.

Трус научил меня казаться храбрым. О, каким же я был трусом!