И смех, и слезы, и любовь… Евреи и Петербург: триста лет общей истории

Вскоре для привлечения избалованной петербургской публики в вокзале, который стали называть Курзалом, то есть помещением, предназначенным не только для ожидания поезда, но и для отдыха и проведения культурно-развлекательных мероприятий, начали устраивать музыкальные концерты. Мода на них распространилась мгновенно. Поехать в Павловск «на музыку» стало признаком хорошего тона. Центр музыкальной жизни столицы переместился в Павловск. Лучшие музыканты Европы считали честью для себя выступить на подмостках павловского Курзала. Здесь побывали многие звезды европейской музыки. Целый период музыкальной культуры России конца 1830-х – начала 1840-х годов в обиходной речи получил название «Павловская музыка», а понятие «на музыку» стало идиомой, которой широко пользовались петербуржцы. Например, один из современников писал: «Однажды вечером в Павловске на музыке /разрядка – Н. С./ появился знаменитый Бальзак». По-видимому, тогда понятия «Павловский парк» и «Павловск» дистанцировались друг от друга, и в сознании петербуржцев приобрели самоценность каждое в отдельности. Интересно проследить эволюцию понятия «Павловская музыка». Как отмечает исследователь этого периода музыкальной культуры Петербурга Александр Сергеевич Розанов, сначала это была так называемая «Садовая музыка» для развлечения скучающей и не очень искушенной публики, и только потом стала исполняться «серьезная классическая музыка».

Свой первый концерт в Павловском вокзале Штраус дал 6 мая 1856 года. С тех пор в течение десяти лет, вплоть до 1865 года, композитор выступал здесь с оркестром каждое лето.

Концерты Штрауса пользовались ошеломляющим успехом. Он был кумиром публики, особенно ее женской половины. Популярность Штрауса дошла до того, что в цветочных магазинах составлялись букеты, которым присваивались названия его вальсов и маршей, в знатных домах гостей волновал аромат папирос «Штраус», парикмахеры укладывали волосы своих клиентов в прически «А-ля Штраус», а в продаже появились кольца и броши с изображением музыканта, которые мгновенно раскупались восторженными поклонницами. Штраус не оставался в долгу и одно за другим сочинял музыкальные произведения, в названиях которых навсегда сохранились яркие меты петербургских реалий: «Кадриль на стрельнинской террасе», «Прощание с Петербургом», вальс «Воспоминания о Павловске», «Полька-Нева».

Летняя жизнь Штрауса в Павловске сопровождалась легкими романтическими приключениями и страстными влюбленностями. Если верить фольклору, порою это заканчивалось маленькими светскими скандалами. Однажды его даже вызвали на дуэль. Некий офицер будто бы поставил композитору в вину, что его жена каждый день посылала музыканту роскошный букет цветов. Говорят, Штрауса спасло только его врожденное остроумие. Он пригласил молодого человека к себе в комнату, полностью заваленную цветами. «Все это мне подарили в последние два дня, – весело сказал композитор. – Я готов дать вам удовлетворение, если вы покажете букет, подаренный вашей женой». И в этом не было никакого преувеличения. Газета «Северная пчела» писала: «Штраус скоро будет в состоянии ходить от своей квартиры до эстрады по ковру, сплетенному из женских записок восторженных поклонниц».

Штраус становился героем дружеских шаржей, где его изображали играющим на скрипке в окружении пылающих сердец в кринолинах, и анекдотов, где его немецкая фамилия превращалась в русскую двусмысленность: «Посмотрите, Аннете, какие огромные яйца у этого страуса», – сказала маменька своей дочке, прогуливаясь по академическому музею. «Ах, маменька, это у того самого страуса, что играет так мило вальсы в Павловском Вокзале?» Надо напомнить, что в концертных программках и на афишах композитор представлялся как Иван Страус, а в народе его называли или «Иван Иванович», или «Танцующий Страус», по манере дирижировать, пританцовывая.

Девятнадцатого сентября 1865 года в Павловске состоялось последнее выступление «Короля вальсов», как называли Иоганна Штрауса во всем мире. Как считают специалисты, с его отъездом завершился целый период музыкальной жизни Петербурга XIX века.

Кроме евреев, перешедших в христианство, которых тем не менее среди евреев евреями определяют не по вере, но по крови, были и евреи, происхождение которых находилось в области сомнительных или маловероятных легенд. Так, например, в народе говорили о еврейском происхождении балерины Анны Павловой.

Согласно официальной историографии, легендарная балерина Мариинского театра Анна Павлова происходила из бедной семьи и была дочерью рядового солдата и обыкновенной прачки. Сама о себе она говорила более чем скупо, а об отце вообще никогда не упоминала и не любила своего якобы родового отчества «Матвеевна». Будто бы сама настаивала на варианте «Павловна», произведя его из собственной фамилии.