И смех, и слезы, и любовь… Евреи и Петербург: триста лет общей истории

Уже в первые годы своего существования «Дом Мурузи» был окружен романтическими, или, точнее, авантюрными легендами. И благодаря не только экзотическому мавританскому стилю, в котором он был исполнен, но и необычной фамилии его владельца. Одни утверждали, что Мурузи – это богатый турок, живущий в центре Петербурга со своим многочисленным гаремом, охраняемым евнухами. Другие говорили, что владелец дома – богатый торговец чаем, сокровища которого замурованы в стенах мавританского особняка.

Архитектурный облик экзотических фасадов дома каким-то невероятным образом ассоциативно переплетался с продукцией знаменитого в Петербурге торговца русскими пряниками Николая Абрамова, магазин которого находился на первом этаже. Прилавки магазина ломились от столь же диковинных, как и сам дом, вяземских, московских, тверских, калужских и других сортов расписных пряников. Здесь можно было приобрести и другие необычные лакомства: киевский мармелад, одесскую халву. В Петербурге магазин Абрамова славился и необычной для того времени рекламой, которую, говорят, сочинял сам хозяин:

Как вкусна, дешева и милаАбрикосовая пастила!

А впрочем, и прочее.Убедитесь воочию!

Или еще:

От Питера самогоДо Уральских гор

Пряники АбрамоваИмеют фурор!

В наше время «Дом Мурузи» широко известен другими особенностями. У него богатое литературное прошлое. Даже деловая попытка установить торговые связи с Северо-Американскими Соединенными Штатами, предпринятая некогда графом Резановым, сегодня ассоциируется с поэзией Андрея Вознесенского, пропевшего гимн трагической любви русского мореплавателя и юной калифорнийской красавицы. В особняк на Литейном Резанов так и не вернулся, скончавшись на обратном пути из Америки. Его наследники жить в доме на Литейном отказались и продали его.

Между тем литературная биография дома продолжилась. Через несколько десятилетий сюда, на этот участок, Достоевский поместил доходный дом одного из героев романа «Идиот» – генерала Епанчина. Еще через какое-то время здесь, по предположениям некоторых исследователей творчества Куприна, произошла история, положенная в основу повести «Гранатовый браслет». И это еще далеко не все. В «Доме Мурузи» снимал квартиру старший сын Александра Сергеевича Пушкина, генерал-майор А. А. Пушкин. В разное время в здесь жили известные поэты и писатели: Николай Лесков, Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Владимир Пяст, Даниил Гранин. Здесь в 1919 году чуть ли не в квартире того самого кондитера Абрамова находилась литературная студия «Цех поэтов», основанная и руководимая Николаем Гумилевым.

В советское время «Дом Мурузи» превратился в обыкновенный многонаселенный жилой дом с тесными коммунальными квартирами, с комнатами, разделенными дощатыми перегородками, с общими кухнями и санузлами, сварливыми хозяйками и прочими прелестями социалистического быта.

В настоящее время литературная общественность Петербурга борется за создание в комнатах, где жил поэт, музея. Экспонаты будущего музея временно хранятся в экспозиции музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме.

Ровесником Иосифа Бродского был ленинградский писатель Сергей Довлатов. Довлатов родился в 1941 году, в эвакуации, в Уфе, в семье театрального режиссера. В жилах Сергея бурлила гремучая смесь из еврейской крови отца – Доната Исааковича Мечика – и армянской матери – Норы Сергеевны Довлатовой. Не желая отдавать предпочтения ни той, ни другой половине своего происхождения, в паспорте Сергей Донатович записался Довлатовым-Мечиком. Он был «евреем армянского разлива», как говорили о нем друзья.

А еще говорили: «Родился в эвакуации, умер в эмиграции». Довлатов жил в Ленинграде до 1978 года. Затем был изгнан из Советского союза как диссидент, творчество и общественное поведение которого не устраивало партийных руководителей Ленинграда.

Основные произведения Довлатова были написаны и впервые изданы за рубежом. Тогда же он приобрел широкую известность, в том числе и на Родине, в Ленинграде. Но ленинградцы шестидесятых его хорошо знали. Он был человеком видным, большим и красивым. Рассказывают, что, когда Довлатов выходил на улицу, за ним сразу устремлялись толпы женщин, а когда появлялся на Невском проспекте, перед ним будто бы неслась молва: «Довлатов идет! Довлатов идет!» Он был «своим человеком» в любимом им легендарном кафе «Сайгон» при ресторане «Москва» на углу Невского и Владимирского проспектов и в других заведениях подобного рода.

Сергей Донатович Довлатов