И снова — здравствуйте!

До этого дня, обращаясь к ним за помощью в подготовке своего проекта, что мы видели? Да, считай, ничего. Выходил «Земляк» на место, сосредотачивался, иногда садился на корточки и прижимал ладонь к земле, потом диктовал породы и глубины их залегания. Мы записывали. Буднично, не зрелищно, скучно.

Нынче же… Стоило нам с Герином (а мы закономерно попали в одну пару) разметить колышками и верёвочками на местности направление и габариты основного центрального «русла» коллектора, сразу пятеро студентов третьего курса засучили рукава своих форменных пиджаков и курток. А дальше… я не знаю, с чем это можно сравнить! Экскаватор, самый крутой и мощный, нервно курит в сторонке, глядя на то, как они работали.

Земля сама, повинуясь их воле и усилиям, начинала ползти, плыть, разверзаться и образовывать геометрически правильные ямы. Точнее, рвы… много сот метровые длиннющие рвы!

Без грохота, треска, любых лишних визуальных эффектов. В молчании зрителей, напряжённо глазеющих на их работу. Единственным звуком, который сопровождал действо, был шелест. Тихий, но пронзительный и пробирающий до костей шелест-шорох ползущей, трущейся земли…

Этот звук я теперь никогда не забуду. И ни с чем не спутаю. Он мне в кошмарах звучать будет. Ведь, при взгляде на то, как образуются рвы по нашим с Герином меткам, сами собой лезли в голову предательские мысли, и рождались пугающие образы. Образы того, как вот такой же само-поднявшийся пласт земли, ночью, в тишине, нарушаемой лишь этим вот шелестом-шорохом, опускается на палатку с находящимися внутри солдатами, заживо хороня их, погребая под собой, превращая палатку в братскую могилу. Не просто опускается, а накрывает, словно одеяло, и разравнивается сверху, принимая вид такой, словно бы и не было тут никогда никакой палатки.

И, опять же, ни крика, ни стона. Один только шорох-шелест в ночной тишине…

Да уж, страшные люди — «Земляки»! Ни за что не буду с ними ссориться! Уж лучше с «Боевиками» вздорить. Те то хотя бы понятны, со всеми своими огненными шарами, ледяными копьями, лезвиями и взрывами. Нет — не менее опасны, но именно, что понятны. Так-то, какая разница, от чего погибнуть: от того, что тебе отрезало/оторвало голову взрывом, или от того, что тяжесть накрывшего земляного пласта переломала кости и выдавила из легких весь воздух? Так и так сдохнешь. Но вот психологический эффект… несравним.

В практическом плане… это было намного удобнее трактора, бульдозера, экскаватора ил какой бы то ни было ещё Земной тяжёлой строительной техники. Но! Требовало постоянного контроля качества и сверки с проектом. «Земляки» ведь люди, а не машины — у них встроенных измерительных приборов и «стандартных» режимов нет — на глазок и приблизительно всё копают.

Роль измерителей и контролёров, в результате, доставалась нам же — первачкам «Бытовиков». Приходилось вниз-вверх по этим самым траншеям прыгать с рулетками и нивелирами. Углы и глубины мерять — та ещё морока, мгновенно превращающая чудо в утомительную рутину.

Утомительно… и очень стрёмно. Особенно по началу. Первый раз спускаться на дно только что откопанной ямы было очень… очень неуютно. Это, если подобрать самое мягкое из возможных определений. Клаустрофоба бы вообще удар хватил от такого. Почему? Так яма-то глубокая! Метров восемь, в полном соответствии с проектом. Глубокая, относительно узкая… а ещё сверху, кучи извлечённой из этой ямы земли… и маг, эту землю извлёкший.

И, как не напрягайся, как не расслабляйся, как не концентрируйся, не пытайся отвлечься, всё одно: воображение рисует картины того, как те несметные тонны земли, с тем самым характерным шелестом-шорохом, погребают тебя на дне этой ямы…

Засыпают, давят, наваливаются, душат, погружают в вечную темноту… Брр!!!

Ещё одна фобия к моему набору…

Однако, как уже говорилось ранее: «Потенциал важности рассеивается в процессе действия». Очень стрёмно было спускаться первый раз. Очень стрёмно — второй. Просто стрёмно — третий. Не очень стрёмно — четвёртый. А на пятидесятый, было уже по херу. Просто — заёбисто. Восемь метров вверх-вниз по сброшенной верёвочной лестнице — это, блин, ни фига не легко… когда пятидесятый раз такое проделываешь!

А не спускаться нельзя — чуть угол упустишь, застой воды будет — всю работу переделывать. Вот и прыгали целый день. Нет — сначала с колышками и верёвочками полдня ползали, размечая и сверяясь с чертежами, потом уже прыгали. Всем работы хватило. Центральный канал, боковые ответвления, центральный узел, подводка к основной системе, подводка к очистным системам, распределённые ветки… много-много сотен метров траншей.

Только ближе к полуночи первого дня закончили.

«Земляки» ушли отдыхать и отсыпаться. Те «Земляки», что копали. Их место заняли «Земляки» курсом повыше — с четвёртого. Правда, не сразу же, а лишь рано-рано утром, с рассветом, с того момента, как над горизонтом едва-едва показался самый верхний краешек солнца.