И только лошади летают вдохновенно

В конце концов Катя согласилась с одной оговоркой: если с погодой все будет в порядке.

— Поймите, я просто не могу рисковать вашей лошадью!

Так что до последнего дня я сидела «на нервах», тщательно мониторя прогнозы и в ужасе представляя, что перебираться нам придется пешком. Представляете картинку?

Однако погода над нами сжалилась. По крайней мере, в последнюю неделю перед знаменательным событием не вьюжило.

Кроме того, списалась с Полиной, которая раньше была тесно знакома с Гонжищем, узнать, как он относится к коневозам. Лучше бы не узнавала… Потому что Полина сообщила, что моя лошадка склонна с коневозами сражаться до последнего, не гнушаясь никакими методами ведения боя, грузилась три предыдущих раза… ммм… не самыми гуманными методами, и вообще…

Оптимизма эта информация, понятное дело, не добавила. Но пути назад не было.

Как мы искали новую конюшню и во что это вылилось, часть 2

15 — 25.01.2010

Наконец, наступил день переселения народов.

Меня начало колбасить задолго до дня Х, поэтому отпросилась с работы на два дня. Чтобы морально подготовиться. Не помогло все равно.

В четверг собрала вещи и, честно говоря, сильно порадовалась, что переезжаем, а в пятницу поехала практически на первой электричке.

Катя приехала вовремя. И огорошила, что к конюшне подъехать не сможет, и даже с дороги, как она предполагала накануне, мы не погрузимся — скользко очень.

Уколола Гонжику успокоительное и пошла на разведку — искать точку, откуда можно стартовать. Вернулась с неутешительными новостями — везде один сплошной п***ц. Так что надо разгребать снег на подъезде к конюшне и все же пробовать грузиться оттуда.

Где-то через час более-менее ровная площадка была готова. И я отправилась за предварительно укутанным в попону Гонжиком.

Сиротинушка поначалу взял трап с разбега, но, когда до заветной цели оставалось совсем чуть-чуть, вдруг осознал, что мы явно задумали недоброе, и, несмотря на усилия подпиравших его сзади двух сотрудников конюшни, развернулся и быстренько пошуровал обратно. Правда, далеко уйти не удалось: я, скользя за ним на корде по трапу, весьма убедительно изобразила якорь и забег прервала. Но и очередная попытка заведения его в коневоз успехом не увенчалась. В конце концов, когда я уже начала впадать в отчаяние, он вдруг взял и зашел. Сам.

Хотя погрузились быстро — наверное, и 10 минут не прошло, — мне это время показалось чуть ли не вечностью. Но Катя потом говорила, что, вспоминая два предыдущих переезда Гонга, когда он едва не поубивал всех на свечках и потом громил коневоз изнутри, все прошло просто замечательно.

Доехали минут за 30. Заодно вспомнили предыдущие поездки, Катя рассказала про конюшни, в которых она работает, и призналась, что, когда я ей позвонила, подумала, что будет перевозить Рыжуленьку. Так что настроение окончательно испортилось.

А когда она поинтересовалась, хорошо ли я знаю людей, к которым собираюсь ставить лошадь, до меня вдруг дошло, что видела их вообще один раз в жизни, и начало колотить. Чувство непередаваемое.

Когда выгрузились, Гошка («ой, какой огромный!!!») моментально смекнул, что место-то чужое, и едва не рванул куда глаза глядят. Мне удалось воспрепятствовать этому маневру, буквально повиснув на корде, а там и Володя, хозяин конюшни, подоспел, так что конь был благополучно водворен в новый дом, где тут же оценил размеры денника и начал шумно обнюхиваться с соседями — большой серой кобылой и жеребцом.

Постоял, пожевал сено, попрятался от желавших познакомиться с ним людей за мою широкую спину, съел припасенную морковку и отправился обживать леваду. Впрочем, там он тоже задержался ненадолго. Тщательно обследовал все, поперекликался с остальными обитателями конюшни, повалялся, побегал, и мы вернулись в денник.

На следующий день, стоило открыть дверь конюшни, я услышала приветственное ржание. Гонжик, закиданный сеном, гугукал в деннике. Гугукал мне первый раз в жизни.

Людей поначалу вообще сторонился и знакомиться отказывался категорически. Володя рассказал, что, сколько он ни заходил в денник, Гонг ни разу даже не попытался подойти, только издалека принюхивался. Даже за сушкой не шел. Недоверчивый.

Затем были попытки стабунивания. Вначале пришел Бросок, с которым Гонжик обнюхался, попытался отгрызть застежку попоны, нарвался на визг и отошел ко мне с немым вопросом: «А чего мне с ним делать, а???»

Тамошние люди смеялась, что он постоянно смотрит на меня, будто спрашивает разрешения, чтобы что-нибудь сделать. И вообще похож на первоклассника. Ну что сказать: Сиротинушка — он и есть Сиротинушка.