И только лошади летают вдохновенно

По причине возвращения к верховой езде откопала дома старые краги и приволокла их в конюшню. Даже мимо этого факта народ равнодушно пройти не мог.

— Они что, так сильно изменили мой внешний облик? — поинтересовалась я у одной из “частниц”, на что та сообщила, что по реакции окружающих можно подумать, будто я забыла надеть все остальное.

Еще стебались по поводу заявления одной из наших “компаньонш”, что на Гонге на недоуздке в поля ехать стремно после моего грандиозного катапультирования.

— Чего Гонгу-то стремно? — удивилась одна из прокатчиц. — Это пусть Кате стремно будет.

— Да это нам стремно! — пояснила наша "компания”.

— Поняла. В поля с Гонгом стремно ехать всем, кроме Гонга и Кати.

Но это они все на Гонжика наговаривали. Потому что шел он очень медленно и аккуратно, но не очень охотно. А после того, как сделали довольно длинную рысь по всему периметру поля, дал понять, что вообще-то не прочь отправиться домой. Я, узнав о планах девчонок делать еще одну рысь, его желание разделила. Так что решили повернуть назад.

Гонг сделал пару шагов, но потом вдруг сообразил, что происходит явно что-то не то, и остальные лошади идут-то совсем в другую сторону!!! Сделал попытку развернуться, но тут я попросила определиться: либо мы идем домой (что предпочтительнее), либо за остальными, но тогда бегать придется. В конце концов, после недолгого совещания, решили домой.

Гонжик, правда, пытался еще пару раз покричать, призывая табун, но не слишком воодушевленно, а потом и вовсе успокоился. Только головой вертел по сторонам — конеедов высматривал.

В лесу я и вовсе повод бросила, потому что руки замерзли, и их надо было отогревать в карманах. Так что рулилась лошадь исключительно корпусом.

Как ни крути, а еще один немаловажный новый опыт (и одиночной езды, и «бесповодной») мы в тот день приобрели.

На конюшне все очень удивились нашему неожиданному появлению в одиночестве. А на мое восхищение, что вот надо же, добрались сами без эксцессов (при том, что Гонжик один не очень любит ходить — это мягко сказано), один умный человек заметил:

— Ты все время ждешь от него какой-то подлянки, а он все время почему-то ее не устраивает.

Новый год-2011

Гонжика ждал подарок. Сайд-пулл. С которым вышла целая эпопея.

Заказала я его неожиданно для самой себя. Хотела голубенький, но подходящего материала не было, и мне предложили на выбор розовый и синий. Я, решив, что розовый на Гонжике — это все же слишком смелое решение, остановилась на синеньком. Тем более что получился он вполне себе симпатичным.

Была только одна проблема. На Гонжикову физиономию он хоть и налазил, но как-то не очень удачно, во всяком случае, нащечные ремни лежали почти на глазах (а я ведь предупреждала шорников, что мне нужен БОЛЬШОЙ размер!). Решив, что такой вариант нас не устраивает, снова потащила его в Минск — на переделку.

— Он у вас кто, тяжеловоз? — поинтересовались шорники, узнав, что девайс не подошел.

— Нет, — ответила я. — [Американский верховой пони]. Просто большой.

Перешивали сайд долго — еще неделя понадобилась. И наконец я поехала за вожделенным приспособлением.

По счастью, на этот раз многострадальный сайд-пулл оказался впору и остался жить в амуничной.

А раз есть сайд-пулл, его надо обновить. И мы с Гонжиком совершили практически подвиг — поехали одни, напоследок попросив оставшихся не поминать нас лихом.

Вот я не перестану восхищаться этой лошадью. При всем при том, что ему явно было не по себе (как же, кругом столько конеедов!) — стабильно шел вперед. Поначалу, правда, медленно, осторожно обходя все возможные конеедские засады, но без всякого сопротивления.

Несмотря на лыжников, собак, машины и даже рычащий трактор. Даже порысили, более того — как-то неожиданно прыгнули через сугробчик. Не, поймите правильно, я прыгать не хотела, я вообще не прыгаю и хотела по дорожке, но если вокруг конееды…

Как Гонжичка укладке учился

В апреле навалились дела, учеба и прочее, и когда, наконец, добралась до Гонжика, сама этому не верила. Он тоже не поверил. Увидел заблаговременно, когда я шла по дороге, долго всматривался, потом решил, что это оптическая иллюзия, и снова занялся сеном.

— Гонжик! — позвала я.

— Гу-гу-гу! — отозвалась удивленная до крайности лошадь. Встретила, облизала и отпустила занести вещи и затариться вкусняшкой.

Когда все свалили с плаца, я нацепила на несчастного Гонжика кордео и потащила на песочек, твердо вознамерившись довести до конца [курс общей дрессировки] обучение команде «Лежать».

Гонжик моего энтузиазма не разделил, и минут десять мы с ним тягались по плацу под мой нудеж: «Ну, ложись, ну пожалуйста, ну что тебе стоит, а?» Конь вздыхал, начинал нюхать песок и даже копать, но каждый раз, когда я, уже затаив дыхание, ждала, что «вот-вот», обязательно появлялся то грузовик, то кто-то еще, и коник тут же решал, что он стесняется. Зато, когда Гонг, наконец, лег, мои вопли «АЙ, МОЛОДЕЦ!!!!!!! АЙ, БРАВО!!!!!!!!!!!!» перепугали половину конюшни. И лошадь был отпущен пастись.