И целая вечность впереди... (СИ)

— Ни в коем случае. Это извинение. Все ваши машины на стоянке, под строгой охраной. Барон предупредил, чтобы ни винтика не пропало. Он заявил, что глупость сморозил, но барахольщиком его никто не мог назвать. Даже полный бензовоз пригнал.

— Хорошо, — вмешался Иван, — по этому поводу претензий не будет. Попросил бы, я ему по-соседски подарил. Мы хоть и хомяки, но не жмоты. Ты, мил человек, просвети меня, неразумного, почему мои бойцы убиты.

— Мы в этом не замешаны, — начал было Лось.

— Я об этом давно догадался. Давай ближе к теме.

— Несчастный случай. Патроны у них закончились. Вот и попали под раздачу.

— А барон не при делах?

— Барон в стороне со своими бойцами стоял. Никто из них даже ствол не обнажил.

— Кто же бойцами командовал?

— Филин.

— Филин, — удивился Седой. — А Кабан?

— Да мы со всеми серьезными ребятами в борделе отдыхали. Ну не цепляла нас эта тема. Не хотели мы крови. Честно скажу.

— А где же Филин бойцов набрал.

— Балласт по стабу насобирал. От них одно беспокойство было. Над ними Филина поставила.

— И никто болльше не захотел с ними возиться?

— Да можно сказать и так: накрыли в лесополосе поляну и рассматривали боевые действия.

— А почему Барон не вмешался?

— Так незачем было вмешиваться. Три часа Филин ждал, пока они поедут дальше. Ваши уже окопы в полный профиль вырыли, а он только очнулся.

— Дальше.

— Потом ваша основная колонна ушла. Осталось десять человек.

— Что было потом?

— Тут Филин очнулся и послал бойцов в атаку.

— И что?

— И то. Эти десять человек воевать начали. Противников они своих почти всех завалили. Смотрим: ещё семь человек ушли. Остались эти трое. Добили они всех бойцов Филина. Патроны у них закончились. Достали они скатерть-самобранку и начали водку пить и песни петь.

— Так и стали?

— Все так утверждают. Восхищаются их спокойствием и мужеством. Барон ехал с ними мириться. Голову даю. Ты же, Седой, знаешь я не только от себя говорю. За мной Кабан. Не в том смысле, что за него прячусь, а в том случае, что от его лица говорю.

— Приняли. Дальше.

— Вы же знаете Баламута. Он начал смеяться над полководческими талантами Филина. Тот с дури и выпустил автоматную очередь. Раньше, ушлепок, никогда попасть не мог. А тут сразу двое двухсотых, один трехсотый. Приехали, бойцы в стаб в шоке. Барон в шоке. У себя заперся. Никого не принимает.

— А что Кабан?

— А что он. Рыло Филину начистил, да в камеру кинул. Пусть, говорит, Ивана дожидается. Он бы за Баламута и сам голову ему скрутил, но считает, что не вправе. Под твоей командой боец был. Тебе с Филина и спрашивать.

— Так только Филин виноват?

— Мы с себя вины не снимаем. И по Баламуту грустим не меньше вашего. Крови мы не хотели и не хотим лишней. Не по-человечески это.

— Мы всё равно с ребятишками подойдём. Посмотрим, что за дела.

— Мы будем ждать. Только давай со стрельбы не начинать.

— Даю слово, мои ребятишки, стрелять не будут, — дал обещание Иван.

— Подтверждаю. У нас с этим очень строго. Если будут стрелять, то это не наши. Это провокаторы.

— У нас тоже с этим строго. Имейте в виду и вы. Если начнут стрелять, то это не мы. Это провокаторы.

— Провокаторов, отлавливаем и с ними разбираемся.

— Вместе, чтобы непоняток не было.

— Ну что же, и мы лишней крови не хотим. Честно скажу тебе. Не для того я с каждым человечком возился, чтобы их жизнью рисковать. Да и ваших людей жалко.

— Так я поехал?

— Поезжай.

— Я могу вашу позицию передать? Она не изменится.

— Можешь передать. Она не изменится.

На этом их беседа окончилась. Лось поехал к себе в стаб, а Иван с Седым доехали до поворота и стали ожидать остальные отряды.

Собрав все силы в единый кулак, Иван сказал:

— Ну что Каплей, начинай военную операцию. Мы должны без выстрелов показать всю военную мощь своих вооруженных сил. Стрелять любой дурак сможет, а мы должны победить бескровно. Только сильный может пожалеть слабого и его простить. Однако и слабый должен понять, что не стоит искушать судьбу. А мы с Седым пока в стороночке посидим, понаблюдаем.

Лось доехал в «Серебряный бор» быстро. Ему срочно надо было попасть к своему командиру. На въезде он только махнул, что спешит, как его тотчас же пропустили.

— Что скажешь? Каковы впечатления? — спросил у него Кабан.

— Седого помнишь? Был у муров такой бригадир.

— Да помню. Он, кажется, погиб.

— Я и не заметил этого. Очень живенько смотрелся.

— И что этот Седой?

— Он правая рука у Ивана.

— Так стаб муровской.

— Ничего подобного. Это Ивану наплевать на все запреты.

— Серьезный мужик.

— Сам Иван ещё тот жук. Простачком прикинулся. Мы с ребятишками подъедем, пусть они посмотрят. А там ребятишки — волкодавы. Я бы только их с нашей командой сравнил. Но нас всего ничего. А их, как я понял, до фига.

— Понял. Не с мальчиками придется беседовать.

— С одной стороны проще: цену себе знают, по мелочам выделываться не станут.

— И то так. А что по поводу стрельбы.

— Сказали, что со стрельбы не начнут. Поэтому если стрельба начнётся, хоть с их, хоть с нашей стороны, то это провокаторы. Их ловить и вместе пытать.

— Это хорошо. Чувствуется хватка. Как думаешь, они быстро приедут.