И уплывают пароходы, и остаются берега

- Да нуте вас! - увертывается с подносом Зойка.- Щи опрокинете.

За соседним столиком дама-бабушка и Вовик-землепроходец в компании мужчины с доминошной коробкой в нагрудном пижамном кармане лакомились кефиром. Вовик дует в свой стакан, выбрызгивая оттуда белые пузыри, бабушка шлепает его по руке и вытирает нос бумажной салфеткой.

Савоня обшаривает глазами дальние углы, но парень в голубой куртке оказывается совсем рядом, за столиком у распахнутого окна. Он что-то рассказывает своим приятелям, мешая самому себе поминутным смехом, во время которого оцепенело замирает и прикладывает руку к сердцу. Сидящая рядом с ним круглолицая, раскрасневшаяся туристочка с высоким начесом огненно-рыжих волос смущенно смигивает черными кукольными ресницами и прячет подбородок в толстый ворот белого свитера.

- Дима, не ври, не ври! - запальчиво выкрикивает она.- Не так все было!

Дима еще что-то выдает, туристочка накидывается на него, розовыми кулачками колотит по голубой спине.

- Все, все, Шурочка! - со смехом уклоняется Дима.- Ну сказал, не б-буду!

- Болтун!

- Все! М-мир - дружба! Мир - дружба!

Дима выстреливает из окна окурком, отмахивает чуб-крылышко и подтягивает к себе пивную кружку.

По другому боку рыжей туристочки пристроился густобровый паренек с набегающей на толстые очки всклокоченной мокрой челкой,- тоже в свитере, но только в малиновом, с желтой росшивью по груди. Паренек двумя пальцами с золотым колечком подносит ко рту тонкую сигаретину, тянется к ней сложенными в трубочку пухлыми губами, как-то так старательно обжимает желтый бумажный мундштук, вдумчиво тянет и, подержав в себе дым, тоже вдумчиво выпускает, целясь струей в подвешенную над головой люстру.

Остальные двое сидят к Савоне спиной, и он видит только их затылки. Один с аккуратным пробором до самой макушки, на которой угнездился неприглаженный петушок, и все называют этого, с петушком, по фамилии Несветский. Затылок его соседа оброс цыганистыми завитками, набегающими на белый кантик синей футболки. Этот кучерявый, которого в разговоре тоже величали Димой, время от времени шарит смуглой ухватистой рукой по гитарному грифу, и клонясь к нему и прислушиваясь, что-то тихо и неразборчиво подрынькивает.

Савоня долго стоит в коридорчике перед ресторанной дверью, ждет, когда его заметят, и Дима в голубой куртке, наконец, натыкается на него глазами и нетерпеливо и обрадованно машет ему рукой.

- Давай, бать, с-сюда!

Савоня еще у порога стаскивает картуз, приглаживает волосы и, стараясь не топать, с опаской поглядывает на грудастую, опутанную по шее тремя рядами мониста буфетчицу, пробирается меж столиков тесными проходами.

- Ты куда, батя, з-запропал? - удивляется Дима-маленький.

- Куда ж мне пропадать? Пропадать некуда. В сенях и стоял.

- Понимаешь, р-разговор один есть.

- Дак и вот он я! - приободряется Савоня.

- Тут такое д-дело.- Выжимая из себя застрявшее слово, Дима-маленький трудно мигает веками.- Теплоход до утра никуда не пойдет, что-то там поломалось, п-понял?

- Отчего ж не понять,- смеется Савоня, переминаясь.- Ежели поломался, куда плыть, ясное дело.

Дима-маленький ловит Савоню за пуговицу на рубахе, притягивает к себе.

- Сколько дней плывем - то нельзя, это нельзя... Охота костерчик попалить. На воде, п-понял?

- Известное дело!

- А у тебя, говорят, лодка есть...

- На воде живем, как не быть! - еще больше оживляется Савоня.

- Значит, с-сорганизуешь?

- Это завсегда можем предоставить,- переминается Савоня, удерживаемый за пуговицу.

- А уху заделаем, как думаешь? - спрашивает другой Дима - Дима-большой.

Он поворачивает к Савоне крупное скуластое лицо в редких оспинах.

- Дак и уху...- соглашается Савоня.- Третьего дня я тут в одном месте сетки покидал, может, чего и зацепилось...

- Давай, бать, уважь,- удовлетворяется ответом Дима-большой и снова свешивает смоляный чуб над гитарным грифом.

- Ой, поехали, поехали, мальчики! - рыжая Шурочка нетерпеливо топочет под столом каблучками.- Рит, едем, да?

Очкастый паренек выпускает дым, неопределенно пожимает плечами, и Савоня только теперь догадывается, что это вовсе и не парень, а так чудно обстриженная девица.

- Это же чудо как здорово! - ликует Шурочка.- Несветский!

Кругленький, розовощекий, расположенный к ранней полноте Несветский, одетый в хороший серый пиджак с галстуком, устремляет взгляд за окно, изучает низко бегущие облака. На его аккуратной макушке настороженно вздрагивает петушок.

Телепатия, ух, телепатия,

У меня к тебе антипатия...

насмешливо напевает Дима-большой и, оборвав пение, хлопает Несветского по округло-женственной спине:

- Брось, кибернетик, умно задумываться! Дамы же просят!

- Поехали, поехали! - снова стучит каблучками Шурочка.

-- Да, но я договорился с капитаном насчет радиограммы.

У меня к тебе чувство скверное

Неспроста вызревало, наверное,

морщится Дима-большой.- По маме соскучился?

- Не в том дело...

- Все, бать, з-заррубили! - объявляет Дима-маленький и отпускает Савонину пуговицу.- П-пива хочешь?

- Это можно...- расплывается Савоня.

-- Тяни! И давай волоки сюда лодку.