Не успел он одолеть лестницы, как Гертруда захлопотала вокруг, принимая у него плащ. У очага его уже ожидало кресло. Это тепло согревало, дрожь в пальцах разом утихла. Нигде, даже в Беркшире, не знал он такого покоя, как тут. За стенами этого дома постоянно приходилось опасаться соглядатаев, будь то смертные или дивные, однако, пусть ветви розового куста и обрублены, корни его, сохранившие жизнь, по-прежнему тянулись вглубь, оплетая сию потайную комнату. На потолке звездочками желтели крохотные цветки и бутоны роз, а под сим древним символом тайны[56]
опасаться было нечего. Этого подземелья не удалось отыскать даже красным колпакам.Не нашли они и сестер Медовар, скрывавшихся здесь с тех пор, как Энтони освободил их из темниц под Тауэром. Розамунда вложила в его ладонь кружку. С вином, не с собственным медом – здесь, внизу, меда не сваришь, однако Энтони с благодарностью выпил все до капли.
«Она же губит вас на глазах», – вспомнил Энтони, и тут же выкинул слова Эллина из головы.
– Энтони… – заламывая руки, заговорила Гертруда.
– Знаю, – зарычал он, заставив себя выпрямиться. – Знаю, затянул, слишком долго откладывал, а что остается? Не могу же я всю жизнь просидеть в этой норе, вдали от опасности, но без малейшего проку; не могу же оставить свой мир и жить только в вашем! И что прикажете делать?
Открыв глаза, он обнаружил, что сестры уставились на него с отвисшими челюстями. Никогда еще он не рычал на них этаким образом. Гнев начал отступать под напором стыда.
– Я… – опомнившись, заговорила Розамунда. – У нас есть вести от Луны.
Раздражение окончательно улетучилось, оставив за собою лишь этот дурацкий стыд. Поморщившись, Энтони извинился за напрасную вспышку и спросил:
– Что нового?
В глазах Гертруды заплясали отсветы пламени.
– У нее имеется мысль, которая, пожалуй, поможет нам одолеть Видара. Если Луна права… словом, она надеется вскоре отбить Халцедоновый Чертог.
– Вскоре? Когда же?
– Н-ну… – Перехватившая нить разговора, Розамунда, подобно сестре, едва не приплясывала от восторга. – Помнится, вы говорили, будто этот Мордаунт в Брюсселе замышляет восстание?
– Дурацкая затея, – поморщился Энтони. – Попробуй роялисты поднять страну, проиграют. И крови прольется немало.
– Луна надеется, что они могут победить.
Надежды… Надежды – ничто. Исход дела решат политические обстоятельства. Однако Розамунда явно имела в виду нечто большее. Вот, например, увязала замыслы Луны с Мордаунтом – отчего?
– Не думает ли она выступить с ними одновременно?
Судя по выражениям лиц сестер, так оно и было.
– В былые времена, – пояснила Гертруда, усаживаясь рядом на табурет, – все, что б ни случилось при дворе дивных, взаправду отражалось и на людском дворе, и наоборот – то же самое. Сейчас оно уж не так, но мы порою гадаем: а может, хоть какая-то, хоть невеликая связь да сохранилась?
Да, Луна намекала на это и раньше, но в подробности не вдавалась. И ведь действительно была низвергнута с трона в день казни короля… однако для объяснения и этого, и иных совпадений вполне хватало обычных, мирских резонов. Просто Видар выбрал время, когда она наверняка отвлечется. И все же…
И все же обычные и мистические резоны друг друга не исключают. Пожалуй, смута при дворе Луны вполне могла повлиять на двор Карла, а неурядицы при его дворе – ослабить позиции Луны. А Видар воспользовался одним, дабы усугубить другое, это несомненно. Вправду ли некая тайная сила связывает оба двора до сих пор? О сем Энтони судить не мог: кто в силах разглядеть, выпутать этакое воздействие из хитросплетения обыкновенных жизненных перипетий? Но если это действительно так, начало атаки в то время, когда сторонники юного Карла призовут страну под его знамена, вполне может увеличить шансы на успех, причем и для него, и для Луны.
Брауни хранили молчание, предоставив Энтони спокойно размышлять. Что можно потерять, попробовав? К несчастью, очень и очень многое. Неудавшееся, восстание сыграет на руку Армии и сильно повредит делу роялистов. Вдобавок, что бы Луна ни замышляла, без риска для ее подданных не обойтись, а после напрасной, ни к чему не приведшей гибели дивных созданий поднять уцелевших на новый бой будет куда труднее.
Не поговорив с Луной, шансов на успех ее замысла было не оценить, но шансы Мордаунта Энтони знал хорошо. Лучше, чем хотелось бы. Знал, и посему отрицательно покачал головой.
– Я понимаю, на что вы надеетесь, но нет. Если взаимосвязь и имеется, дивным она только во вред. У Государственного совета слишком уж много способов узнать о планах роялистов; мятежникам их врасплох не застать. Что бы Луна ни задумала, мы должны действовать сами по себе.
На лицах сестер отразилось разочарование. Прекрасно, надо заметить, исполненное: Энтони в тот же миг сделалось жаль их обманутых надежд, но говорил-то он чистую правду.