И в пепел обращен

Те, как одна, склонились в реверансе и ускользнули, оставив Луну с Гипли наедине. Луна прошлась по залу, сцепив пальцы под кружевом воротника.

– Можешь пробраться туда и увидеться с ним?

План, зародившийся в ее голове, рассыпался в прах: глава тайной службы отрицательно покачал головой.

– Меня уже заподозрили и схватили там, в Сент-Олбансе. Слишком много-де вопросов задавал.

Иных подробностей не последовало, однако загадка его молчания разрешилась. Неудивительно, что они с Энтони не получили предупреждения загодя… Не сдерживая рыка, Луна повернулась к ближайшему столу, схватила забытую Нианной маску с намерением швырнуть ею куда подалее, но тут же остановилась.

– Однако ты вполне можешь его навестить, – сказала она, повертев в руках маску и натянуто улыбнувшись Гипли. – Все, что для этого нужно – иное лицо.

Харчевня «Ад», затем Уайтхолл, Вестминстер, 7 декабря 1648 г.

– Уоллингфорд-хаус[37], как лилия, бело гузно, – вполголоса пробормотал Соам, богохульственно передразнивая псалом, затянутый некоторыми из остальных.

Да, сие благочестивое пение действовало на нервы и Эндрю, однако что тут поделать? Четыре дюжины человек втиснуты в пару комнат второго этажа… тут и поспать-то негде – разве что на скамьях или на полу. Некоторые читали при свете неохотно выданных им свечей, другие негромко беседовали по углам. Принн расхаживал из угла в угол, осторожно переступая через тех, кто безуспешно пытался вздремнуть.

Что же толкнуло Хью Питера пообещать, будто взятых под стражу в Вестминстер-холле с удобствами разместят в Уоллингфорде? Искреннее заблуждение, или то была намеренная ложь? Вместо этого их высадили из карет, не проехав и улицы, у харчевни под весьма подходящим названием «Ад». Здесь горстке пленников предложили отпустить их под честное слово по домам, но те – все до единого – отказались. Очевидно, не один Энтони находил мученическое удовольствие в противостоянии сему возмутительному произволу.

Было утро, но мрачную комнату озаряли лишь узкие полоски солнечного света, пробивавшегося внутрь сквозь щели в ставнях. От голода и усталости мутилось в голове, однако Энтони подошел к двери и распахнул ее.

Двое солдат за порогом вздрогнули и развернулись к нему, схватившись за пистолеты так, точно обоим не терпится пустить оружие в ход. Стараясь не делать резких движений, Энтони остановился у порога.

– Нас держат здесь со вчерашнего утра, без пищи и почти без питья. Если только ваши офицеры не вознамерились уморить нас голодом, нам нужен завтрак.

– А если вы вправду затеяли голодом нас уморить, так имейте хотя бы совесть в этом признаться, чтоб мы уже начали ловить крыс и голубей, – поддержал его Томас Соам из-за спины, сопровождая сии слова громким урчанием в животе.

Но солдаты лишь смерили обоих угрожающими взглядами.

– Вернитесь внутрь.

Враждебность их была Энтони не в новинку. Бог весть, кто распустил этот слух, однако их стражи не сомневались, что именно они прикарманили деньги, предназначенные для выплаты Армии задержанного жалованья.

«Мне уж и не отличить, где тут вмешательство дивных, а где – просто безумие, охватившее наш собственный мир».

– Среди этих людей есть больные, – продолжал Энтони.

Словно бы подтверждая его правоту, сэр Роберт Гарлей, съежившийся в комок на скамье, звучно чихнул. Он был одним из тех, кто мог бы отправиться домой, но отказался.

– Пожалуй, ваш профос-маршал[38] будет не рад, если кто-то из нас серьезно пострадает под вашим надзором.

На это один из солдат только усмехнулся, однако другой буркнул:

– Мы спросим, – и с маху захлопнул дверь.

Профос-маршал согласился потребовать для них пищи, однако исчез на несколько часов, а вернулся вовсе не с тем, чтоб предложить парламентариям завтрак. Вместо этого арестованных членов Палаты общин вновь распихали по каретам и отвезли в Уайтхолл. Здесь пленников тоже не ожидало ничего, кроме холодной нетопленой комнаты, где им пришлось ожидать еще не один час. Генеральный Совет якобы намеревался допросить их, однако Энтони подозревал, что это – всего-навсего тактика проволочек, призванная обнадежить тех, кто полагал, будто одни лишь шумные протесты против незаконного обхождения способны привести офицеров Армии в разум.

Наконец им принесли пережженного вина[39] и морских сухарей. Пленники набросились на еду, точно на королевское угощение, и разошлись с нею по комнате, что твои псы, оберегающие добычу. Энтони подождал, пока остальные не получат своей доли, и вот, наконец, солдат подошел к нему.

– Лорд Энтони, – негромко сказал он, – я послан Ее величеством. Мне приказано попытаться освободить вас.

Энтони заморгал. Солдат был ему незнаком, но это ровным счетом ничего не значило: он просто не мог поверить, что Луна рискнет отправить дивного в Армию – в самую пасть к пуританам.

Но Луна этого и не сделала.

– Бен, – прошептал солдат, украдкой указывая на себя большим пальцем.