И все небо для нас

– Я лучше проведу больше времени с тобой и твоей семьей. У нас дома слишком пусто. Да и потом лето закончится, начнется школа…

– Ладно. – Вскидываю голову и обращаюсь к сестре: – Ладно! Одевайся и спускайся к нам. Только, если тебя заметит кто-то из взрослых, останешься дома. Поняла?

– Поняла! – Лицо Милы светлеет, и она убегает в комнату.

– Милашка, – говорит Гордей.

– Ага, для тебя и остальных.

– А для тебя она кто?

– Беспечный Хоббит.

Гордей смеется. Солнце выкатывается из-за горизонта.

– А почему хоббит?

– Просто так.

– Что, никакой истории за прозвищем не стоит? – интересуется Гордей.

– Ну, – потираю шею. Раз он доверил мне свои переживания, я могу открыть ему часть своего прошлого. – Она мешала мне читать «Хоббита», вот я и начала ее дразнить. Это было давно.

– Если бы у меня был младший брат, я бы назвал его… – Гордей задумчиво почесывает подбородок, затем щелкает пальцами: – Доктор Ватсон.

– И почему же?

– Потому что он бы всюду следовал за мной и поражался моим дедуктивным способностям.

Мы смеемся. Поднимаю блокнот и сую в задний карман дже-гинсов к фломастеру. Наконец из дома тихонько выходит Мила в темно-зеленом платье в белый горошек и шлепках. Волосы спутаны – торопилась. Ради Гордея эта маленькая модница готова пожертвовать укладкой…

– Пливет, Голдей! – Она машет ему.

– Привет, юная леди! – Он подмигивает Миле, и та краснеет от удовольствия.

Не успеваю опомниться, как мы идем к озеру, а сестра топает рядом с Гордеем, крепко сжимая его ладонь. Судя по его довольному лицу, он не против. Впервые вижу ровесника, которому нравится возиться с детьми.

– Вела склывает тебя от меня! – голосом, полным негодования, заявляет сестра.

– Да что ты говоришь? – косится на меня Гордей.

– Да! И она сегодня ночью что-то делала под одеялом… – Сестра выдерживает драматическую паузу и громким шепотом добавляет: – С фоналиком!

Теперь краснею я.

– И что же делала Вера, как ты думаешь? – заговорщицки спрашивает Гордей.

Сестра задумывается и мычит:

– Навелное, смотлела какое-нибудь кино.

– Боже, хватит болтать обо мне. Ничего я не смотрела!

– А вот и смотлела!

Злобно сую руки в карман кенгурухи и поглаживаю пальцами фотографию, чтобы успокоиться.

– Ну, люди иногда ночью смотрят всякое, – говорит Гордей, – но об не следует рассказывать всем.

– Почему?

– Потому, что этим людям может быть неловко.

– Вела, тебе неловко? – с вызовом спрашивает Мила.

– Да. Очень! – Делаю страшные глаза.

Сестра куксится и показывает мне язык. Потом стреляет взглядом в Гордея и тут же меняется в лице и голосе:

– Плости, пожа-а-алуйста, я больше не буду.

Вот ведь кокетка. Боюсь представить, сколько кавалеров падет к ее ногам лет через семь.

– Так уж и быть. Я тебя прощаю, – великодушно подыгрываю.

* * *

Вспоминаю, что забыла предупредить родственников об уходе, только когда мы приходим на озеро. Поворачивать назад бессмысленно, а заставлять Ирму лишний раз беспокоиться – подло.

– Дей, можешь написать тете сообщение?

– Что-то конкретное?

– Просто дай ей знать, что мы с тобой.

– Ладно.

Перевожу взгляд на Милу и ловлю ее хитрый взгляд.

– Что?

– Ты впелвые назвала Илму тетей.

– Да ну.

– Да-да.

– Смотри, какое озеро, – перевожу тему.

– Ого! – Сестра отпускает руку Гордея и бежит к берегу.

Она скидывает шлепки и заходит в воду. Морщится и выскакивает на сушу.

– Тут что-то склизкое, – жалуется Мила.

– Это ил. – Пускаться в длительные объяснения мне лень. Подхожу к сестре, снимаю свою обувь, засовываю в нее носки и протягиваю Миле руку. – Пошли, трусишка.

Мила сжимает мои пальцы, и мы входим в озеро. Податливая, мягкая почва под ногами проваливается, облепляя пальцы, как глина. Шаг за шагом, и вот мы уже стоим в воде по щиколотку.

– Не так уж и стлашно, – соглашается сестра. – Дальше я сама.

– Нет, сегодня мы купаться не будем.

– Почему? – спрашивает Гордей.

Смотрю на него с непониманием. Он подворачивает штанины до колен и заходит к нам. Мила хватает его за руку. Теперь мы похожи на молодых родителей, развлекающих ребенка.

– Потому что мы не взяли купальники.

– Вела боится плавать, – сдает меня сестра.

– Мила! – Встряхиваю ее за руку, а она заливисто хохочет.

– Вела всего боится, – продолжает она.

– Не умеешь плавать? – Гордей не смеется и не издевается надо мной.

Он всегда серьезен, когда дело касается страхов или комплексов. А когда подшучивает, то делает это осторожно, чтобы не задеть.

– Умею, просто… не знаю, как объяснить, – отвожу взгляд. – На меня накатывает паника, когда не чувствую дна под ногами. Я могу проплыть половину пути, а потом внезапно вспомнить, что подо мной пустота. Дыхание сбивается, начинаю махать руками и забываю, что только что спокойно плыла.

– Ты плосто тлусишка. – Мила устало вздыхает и отпускает мою руку. – Голдей, она такая скучная!

Гордей понимающе треплет меня по плечу.

– Я могу с ней поплавать, – предлагает он.

Киваю ему и строго говорю сестре:

– Одежду не снимать.

– Но я не хочу мочить платье.

– Тогда не будешь плавать.

– Да брось, она же еще маленькая, – пытается уломать меня Гордей, но я бросаю на него убийственный взгляд, и он, переглядываясь с Милой, пожимает плечами.