И все-таки она красавица

– Их не слишком много, майор… Я бы даже сказал – мало… Человек двадцать, не больше… Да будет вам известно, что в восемьдесят восьмом я собрал сто пятьдесят слушателей в «Ибисе», что в Тырговиште[102], на концерт цыганского скрипача, за которым охотилась Секуритате[103] Николае Чаушеску. Незабываемое было мероприятие…

– Двадцати свидетелей вполне хватит, – перебил управляющего Велика. – Где я могу с ними пообщаться?

Майор прилагал неимоверные усилия, чтобы сохранять спокойствие, и это начало забавлять Жюло. Либерос отдал ему кофе, отошел к стойке и вернулся со стопкой листков:

– Держите, майор. Заявления всех свидетелей, утверждающих, что слушали пение Бэмби Мааль в моем скромном зальчике между полуночью и шестью утра. Здесь есть фамилии, имена, подписи. Всего девятнадцать.

Петар едва взглянул на исписанные страницы.

– Полагаю, у вас есть адреса всех этих достойных граждан или номера телефонов, чтобы мы могли вызвать их в комиссариат?

У Жюло едва не случилась кривошея. Он шпионил за Нурой, пытаясь ничего не упустить из шоу управляющего.

– Вы всерьез считаете, майор, что гражданин мира, который находится во Франции на нелегальном положении и которому в любой момент грозит высылка, добровольно явится в комиссариат давать показания? Попросите у меня видео или аудиозапись, если уж вам не хватает документов.

Петар отставил нетронутый капучино, поняв, что они могут часами ходить по кругу. Рубен Либерос тянул кота за хвост, чтобы выиграть время, морочил их. Этакий метод новой городской герильи. Так активисты солидарности, скрываясь среди местного населения, противостоят слепому правосудию.

– Если заявления слишком приблизительны, майор, я попрошу благодарных слушателей все для вас уточнить: список исполненных отрывков, точное время начала и завершения концерта. Когда человека обвиняют в убийстве, думаю…

Петар Велика был на грани срыва.

– Не трудитесь, мсье Либерос! – рявкнул он.

– Надеюсь, вы не считаете, что я сфабриковал показания? Все свидетели – важные сановники… на своей родине, опальные депутаты от оппозиции, судьи, учителя, врачи.

Велика почувствовал, что больше не может вести себя благопристойно. Нужно заткнуть управляющего и положить конец этому фарсу.

– Мы проверим ваши показания – каждое слово, можете быть уверены, но для нас важно одно: была ли мадемуазель Бэмби Мааль в Пор-де-Буке прошлой ночью, как утверждаете вы и ее мать. Известно ли вам, где произошло преступление, в котором обвиняется девушка?

Жюло подобрался. Он тоже отставил стаканчик с гадким пойлом, и ему показалось, что Нура замерла у него за спиной и прислушивается к разговору.

– Не имею понятия, – признал Либерос. – Лейли только сказала, что…

– Жана-Лу Куртуа – это имя жертвы – убили в номере «Караван-сарай» отеля «Ред Корнер». Между пятью и шестью часами утра, если верить судебным медикам.

– Я… Я понял, куда вы клоните, майор, – промямлил управляющий. – «Ред Корнер»! Боже упаси оказаться однажды во главе подобного заведения! Отель находится в двух километрах отсюда, это двадцать минут пешком. Вы полагаете, Бэмби Мааль могла отлучиться на полчаса и…

– Я не полагаю ничего подобного, Либерос. – На несколько долгих секунд «Ибис» погрузился в гробовую тишину, потом Петар Велика закончил: – Жана-Лу Куртуа не убивали в Пор-де-Буке. В мире существуют сотни отелей «Ред Корнер». Они сетевые, как и ваша гостиница.

Майор сделал паузу, и Рубен Либерос повернулся к карте Франции, где были отмечены все «Ибисы». Только в марсельском районе их было десять. Последняя фраза майора оторвала его от земли, взволновала сердце, оросила слезами душу и лишила уверенности.

– Жан-Лу Куртуа был убит в дубайском «Ред Корнер». В пяти тысячах километров отсюда!

Рубен Либерос недоверчиво округлил глаза и… онемел. Велика кашлянул, почувствовав, что внезапно выдохся, и посмотрел на подчиненного:

– Расскажи ему все в деталях, Жюло.

Лейтенант заговорил спокойным вкрадчивым тоном: