Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

Захожу в изрядно пропахший человеческой мочой подъезд и поднимаюсь по стёртым покосившимся деревянным ступенькам на нужный этаж. Лифт имелся, но он конечно же не работал.

Ещё стоя на площадке перед дверью я через неё уловил носом «особый запах» — от скопления множества немытых человеческих тел и услышал ухом, как в каждой квартире через каждую минуту спускают в унитазе воду: туалет работает без перерыва. Откуда-то сверху раздалось негодующее женское:

— Она же его погубит, эта дрянь!

В ответ, сочным мужским матом — предложили даме не лесть не в свои дела.

На каждой двери записочки от руки: один звонок — такому-то, два звонка — такому-то, три звонка — такому-то… Некоторое время ушло на знакомство с устройством: звонок не электрический, а механический: чтоб позвонить — надо дёрнуть «за верёвочку».

Найдя каллиграфическую надпись «Профессор Чижевский Д. П.», резко дёргаю нужное количество раз. Через определённый промежуток времени, сквозь гомон детских голосов слышу чётким баритоном:

— Кто там?

— Профессор, это я — Свешников Серафим. Насчёт доменного шлака… Помните, такого?

Увидев меня, Дмитрий Павлович был приятно удивлён. После взаимных приветствий:

— Как не помнить — не часто человека со столь… Хм, гкхм… Признаться, я уж думал — больше Вас не увижу!

По ходу, он решил — меня уже куда в «дурку» упаковали!

— За свою предоплату, я бы к Вам с того света пришёл… Где тут у вас тут кипяток?

— Известно где — на кухне.

Проходим на общую кухню, подныривая под развешенное в общем коридоре бельё и уклоняясь от шныряющей под ногами пронырливой мелюзги. Проходим мимо двери санузла с объявлением на двери:

«…Уборка мест общего пользования должна производиться всеми жильцами поочередно на равных началах. От уборки кухни могут быть освобождены лишь те жильцы, которые ею вовсе не пользуются».

На кухне первым делом бросается в глаза ещё одно объявление-правило:

«Счета за электрическую энергию раскладывать между пользователями последней пропорционально количеству свечей в каждой комнате».

Я уже в курсе, что мощность электрических ламп здесь измеряют не в ваттах — как в моё время, а в свечах.

Ещё одно объявление-правило:

«Примус рассчитан на применение керосина, поэтому не пользуйтесь бензином и, в особенности, смесью керосина и бензина. Если горелка примуса засорена, то может произойти взрыв, содержите горелки в чистоте и почаще прочищайте их. Не обливайте примус снаружи керосином, — последний может вспыхнуть. Не жгите примус слишком долгое время, так как он может сильно разогреться и взорваться».

— А у вас здесь всё серьёзно, — говорю вслух.

— Куда уж серьёзнее — в соседнем квартале целый подъезд выгорел!

Вскипятив чайник на примусе под бдительным присмотром какой-то сердитой гарпии, проходим с ним в профессорскую комнату. Ну, примерно три на четыре — 12 квадратных метров. Хорошее большое окно, стол с тремя стульями, кровать и шкаф. На вешалке у дверей висит верхняя профессорская одежда.

Заварив чай, я выложил на блюдце «цветной» — фруктовый сахар, сушки и прочие вкусности. Снимаю кожанку, присаживаюсь поудобнее на колченогий стул, и…

Не успели пригубить, как из коридора раздаётся:

— За профессором нашим комиссар из ЧК пришёл с обыском.

— Я же говорила — он взяточник! Иначе, откуда у него намедни сливочное масло было?

Дмитрий Павлович сморщился как от недозревшего лимона, который его регулярно заставляют жевать:

— И вот так, целыми днями… Боже, как мне всё это надоело!

В принципе, не считая соседей, условия обитания вполне сносные — чистенько, уютненько и довольно тепло.

— Ну, рассказывайте, Дмитрий Павлович.

Тому, явно самому не терпится — изъёрзался весь, поэтому без всякого предисловия:

— Очень необычные образцы Вы мне предоставили: сказать по правде — я сперва глазам своим не поверил! Однако, давайте по порядку, итак: шлак — явно доменный, древесно-угольный… Но, состав! Двадцать пять процентов двуокиси титана — TiO2, это ж — просто невозможно!

Прям, кипятком писцает — как голливудская кинозвезда перед получением «Оскара».

— Почему? Обоснуйте.