Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

— А ты нас спросил, прежде чем «избавлять»? Советская власть строгая к мужику, но эта — НАША ВЛАСТЬ!!! А от вас дворянчиков, нам ничего не надо! Ни хорошего, ни плохого — хватит, покуражились над нами.

* * *

«Отношение русского народа к Советской власти — это как почитание каким-нибудь папуасом своего деревянного божка: ругает того за плохую охоту, но в тоже время — истово молится ему и приносит жертвы… И главное: зачастую жизнь готов отдать — защищая своего истукана от „папуасов“ из другого племени».

Не сам придумал — читал где-то… Да, согласен: где-то — в чём-то, это действительно так!

Такое отношение новая власть внушила к себе не только массовыми расстрелами и внушениями каких-то фантастических идей — но и тем, что ее представители (по крайней мере в основной массе), в момент нечеловеческого напряжения всей нации не устраивали безобразных оргий, не вели роскошной жизни — как прежняя, имперская элита. Наоборот, они и много и деятельно работали и, первыми шли в бой под пули и на виселицы.

Любая гражданская война — это война двух идей.

Требуя от народа жертв и подвига, большевики призывали массы освободить весь трудовой народ мира от хищника-капитала и обещали создать такую жизнь — при которой не помещик и фабрикант, а они сами будут господами жизни. И поверившие, зараженные этими проповедниками людские массы — с энтузиазмом несли все тяготы военного коммунизма, с твердой верой, что в конечном результате принесенные жертвы будут не напрасны — а дадут начало нового, справедливого мироустройства.

Другая сторона не смогла предъявить народу никакой достойной идеи и проиграла… Так, кого винить?

Горе побеждённым!

* * *

Успокоив кое-как разошедшихся мужиков — добрым словом и заряженным револьвером, я приказал Мишке:

— Вези раненых в Сельсовет, пусть найдут фельдшера или кого ещё… Потом разберёмся! Проверь по пути тех убитых разведчиков — может из них, кто ещё жив.

Последнее, маловероятнее всего: по тому месту прошлась толпа крестьян с дубьём и, чтоб после них остаться живым — это надо быть жидким Терминатором и, просочиться сквозь Землю и донбасских шахтёров, в Америку.

— Понял, немедленно исполняю, — и, огрев плетью лошадь, — НО!!! Пшла подлая!

Минут через пятнадцать подошла колонна какой-то кавалерийской части Красной Армии на вусмерть заморенных лошадях. Уже знакомый мне комдив, удивлённо рассматривал место побоища, по-тараканьи шевеля заиндевевшими усами:

— А мы то, торопимся — весь день скачем вам на подмогу: думаю — порубили уже «в капусту» наших милиционеров. Ну, молодцы!

— Служу трудовому народу!

Рисунок 44. Почетная грамота от РВСР РСФСР.

Докладываю: так и так — имеем двоих убитых, семерых легко- и четырёх тяжелораненных, уничтожили столько-столько бандитов, взяли в плен ещё столько. Небольшая группа — сабель в пять, успела скрыться вон в том-то направлении.

Решил воспользоваться добродушным настроением начальства:

— Разрешите обратиться, товарищ комдив?

— Разрешаю…

— Прошу наградить воспитанника Ульяновского отряда военизированной охраны, Гешефтмана Михаила Константиновича — метким огнём уничтожившего бандитского пулемётчика и тем обеспечивающего успех нашего Сводного отряда.

— Конечно, конечно, — оборачивается к кому-то и строго, — запиши этого… Как его?

— Гешефтман Михаил Константинович.

— Запиши в списки представленных к награждению в первую очередь.

* * *

Забегая вперёд скажу: ордена «Боевого Красного знамени» мы с Мишкой, конечно, не дождались — да и не рассчитывали наперёд на такую плюшку… Но «награда» всё равно нашла своего героя: уже летом, на Гешефтмана пришла из столицы почётная грамота от Реввоенсовета республики — подписанная… Его председателем и заодно — Наркомом по военным и морским делам, товарищем Троцким Львом Давидовичем!

Ну, что оставалось делать⁈

— Давай-ка мы с тобой её сожжём, Миша, во избежание, так сказать… А потом забудем и никому не скажем про существовании этой «награды».

Тот, недоумевает:

— Иногда, я тебя просто не понимаю, Серафим! Не понимаю логику твоих поступков…

— Иногда, я сам себя не понимаю, но поверь: придёт время и, ты мне — ещё спасибо скажешь.

Подумав недолго, соглашается:

— Насколько я тебя уже знаю — так и сбудется.

Засовывая Почётную грамоту от РВСР в печку, я добавил:

— И впредь поменьше выёживайся при посторонних своей сверхметкой стрельбой и прочими боевыми навыками: сыновья типографских рабочих, по определению — так стрелять не могут.

— Согласен! В следующий раз буду ждать — когда нас с тобой убьют, но происхождения не выдам.

Невольно улыбаюсь и, как породистому щенку загривок, треплю рукой его непослушные вихры:

— Не умничай, «происхожденец»…

Без сомнения самой лучшей наградой был почёт и уважение, возникшее ко мне у всех без исключения представителей «силовых структур» Ульяновска и волости, даже у пожарников:

— Если бы не товарищ Свешников, да Мишка-Барчук — нас бы всех казаки порубили, как пить дать!

— Ну, наливай тогда за их здоровье, стало быть…