Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

При озвученной сумме настаёт очередь чесать в затылке мне — начинаю вельми сожалеть, что эпоха военного коммунизма уже кончилась! Счас бы я достал «левольверт» и…

Сожалеюще вздохнув и окинув ещё раз внимательным взором предприятие, особенно полки вдоль стен с орудиями труда, я примиряющим тоном сказал:

— Ладно, куй пока эту «кривулину» из той хреновины, а я подумаю что тебе предложить за работу. Ещё вот… А напрокат какой инструмент дашь? Я тебе советскими деньгами заплачу.

Жалко, конечно остатков своего первого аванса — да, что здесь поделаешь? Жил же до этого, как-то без этих своих «двух окладов» и уверен — дальше как-нибудь да проживу, тем более талоны на питание в столовой имеются.

Назвал сумму двоих своих авансов и Клим впервые с интересом на меня взглянул, хотя и пробурчал под нос:

— «Советскими»…? Это разве деньги⁈

Затем задумчиво поскрёб затылок:

— «Напрокат»⁈…Взаймы, что ли?

— Ну, да! Потом верну — как уже не понадобится… Есть же у тебя что-то лишнее, которым не часто пользуешься?

— А, сколь «надолго» — разреши полюбопытствовать?

— Ну… Положим на месяц. Как только Фролу Изотовичу его таратайку подшаманю — тут же верну.

Ехидно-недоверчиво хмыкнув, тот дал «прогноз»:

— Ну, значится — надолго, если не навсегда. Тады, значится ладно — каждый месяц по стольку платить будешь.

— Как скажешь, Клим!

Хозяин кузни показал мне на пару полок с «лишним» инструментом и, изрядно поторговавшись насчёт ежемесячного «тарифа» и размера возмещения ущерба в случае «форс-мажора», я взял в аренду нуждающийся в замене рукояти слесарный молоток, небольшую кувалдочку — бывшую в употреблении ещё с допотопных времён, нечто вроде раздолбанных пассатижей, конченные клещи, тупое зубило, большую отвёртку, большой и малый бородок в приличном состоянии, ломик с гнутым и расплющенным концом и практически новую стальную щётку… Правда, Клим свистнул своим и они скорёхонько привели «струмент» в относительно божеское состояние.

Ударили с Климом по рукам — закрепив соглашение, попрощался со всеми, сидор с инструментом на плечо и на выход. Уже выйдя на свежий воздух, слышу: глава семейства строго гаркнул и, «персонал» его предприятия зашуршал с новой силой.

Уже пройдя на половину «тупичок», слышу — кто-то догоняет. Напрягся было, но затем отпустило — шаги лёгкие и «босые». Слышу запыхавшееся, ломающееся отроческим голосом:

— Дядька Серафим, дядька Серафим! Погодь, дядька Серафим…

Оборачиваюсь — догоняет меня рыжий парнишка лет четырнадцати, из персонала кузни. Сын Клима или…

— Дядька Серафим! — останавливается, попунцовев от собственной смелости и не решается об чем-то сказать или попросить.

— Можно просто — «Серафим», мы не родственники… Тебя то, как звать?

Скидываю тяжеленный сидор с плеч: разговор — судя по всему, предстоит сурьёзный.

— Кузьма я, — протягивает довольно грязноватую ладошку и, солидно так, — Кузьмой меня кличут…

Невольно улыбаюсь — ну прям домовёнок Кузя из мультика!

— Отличное имя для мужика… У тебя какое-то дело ко мне, Кузьма?

Я примерно догадываюсь — какое у него ко мне «дело». Внимательно приглядываюсь — паренёк на вид смышлёный, бойкий и без сомнения инициативный — раз на такое решился. Ну, как говорится — «на ловца и зверь бежит»: вот и первый комсомолец в мою первичную ячейку!

— Серафим! Упроси дядьку Клима отпустить меня помогать тебе.

— Так, Клим тебе — дядя? А, я то думал — отец…

Впрочем, можно было самому догадаться: сам Клим — чёрный как смоль, а этот — единственный среди его персонала, шатен.

— Да. Моя матушка ему родна сестра — а отца маво ещё на Германской убили.

Однако, надо потянуть паузу, задать несколько дополнительных вопросов — чтоб, получше изучить предполагаемого «помощника» и покумекать — нет ли здесь какой-то скрытой подоплёки:

— Ты хочешь помогать мне, чтоб научиться ремонтировать автомобиль?

Тот, мнётся:

— Ну, да… Дядька Александр меня чуток научил, да убёг… Ты же не убежишь?

«Дядька Александр» — это тот «белоголовый» поручик, я так понимаю.

Вопрос, был задан с таким упованием, что я поспешил заверить:

— Нет, не убегу! Я, как Советская власть — пришёл к вам всерьёз и надолго. Ты мне лучше скажи: в школе учишься?

— Ну, а как же⁈ — выпирает грудь тот, — дядька Фрол, тот строго следит — чтоб дети рабочих и крестьян учились грамоте и, ежели родители несознательные…

Со всей строгостью спрашиваю:

— Хорошо учишься? Запомни: плохо образованные — гайки возможно и научатся вертеть, как мартышка очком… Очки, в смысле… Но ремонтировать автомобиль не смогут — тут головой надо соображать. Так, что?

— Ну… — потупив очи, мямлит тот, — читать и писать могу и, таблицу умножения… Складывать и прибавлять, вот…

Ржу, не могу:

— Главное — отнимать и делить надо уметь, Кузьма!

— «Отнимать и делить»? — смотрит подозрительно, — ну это мне надо по партийной линии учиться…

Ты посмотри, какой смышлёный, а⁈

Ладно, пошутили и хватит, приступаем к делу:

— А, дядька Клим тебя отпустит, если я попрошу?

— Отпустит, вот только если…

— … Если на мой кошт? — заканчиваю за него, — кормёжка за мой счёт и дядьку Клима при этом не забыть — «не обидеть», да?

— Ну, да! А, как же иначе?