Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

Конечно, намереваясь создать первичную комсомольскую ячейку, я не собирался долго числиться её лидером — у меня другие задачи. Сперва я метил на это место Кузьму, но потом вижу — не тот психологический типаж. Да, возможно выучившись и приобретя какой-то житейский и производственный опыт, тот станет главным инженером крупного промышленного предприятия или ведущим конструктором в его КБ. Но, работа не с бездушными железяками, а с живыми людьми — не его конёк: поставь его директором — провалит всё дело.

Ефим же другое дело!

«Порох» он никогда не выдумает и «велосипед» не изобретёт… Но я мог поручить ему какую-нибудь работу, сам спокойно пойти куда-нибудь по каким-то другим делам и вернувшись — обнаружить её сделанной на отлично. Если сын председателя Ульяновки что-то не понял по «процессу», он привлекал Кузьму в качестве «консультанта» и, с его слов расставлял всю свою «братву» по рабочим местам. И сам, что характеризует его только с самой лучшей стороны, кстати — не гнушался поработать кувалдой, гаечным ключом или щёткой.

Поняв, какой мне попался «неогранённый алмаз» в руки, сперва предельно мотивировав возможностью — не просто покататься на автомобиле или за рулём «посидеть», но и обещанием научить самостоятельно водить автомобиль — я принялся по возможности «шлифовать» эти природные способности. Времени конечно, во время ремонта было крайне мало, но тем не менее — в редкие минуты когда мы оставались с глазу на глаз: шаг за шагом, начиная с самого простого — я обучал его основам психологии управления подчинёнными и азам менеджмента. Ненавязчиво учил, как бы между делом брошенными словами — но он всё схватывал, всё запоминал и, вскоре гляжу — начал применять на практике.

У парнишки непростые семейные обстоятельства и полнейший душевный раздрай: отец, хотя и официально не развёлся — но фактически бросил мать с тремя детьми. Помогает, конечно по возможности материально…

Но этого ничтожно мало подростку — даже, почти ничего!

Как-то раз Ефим упросил меня к нему в гости — мол, мать приглашает. Неудобно было отказываться… Когда-то очень красивая, но рано поблекшая и увядшая женщина — вся аж сочилась лютой злобой к «изменьщику». Весь разговор только и сводился к Фролу Изотовичу: какая он, типа — сволочь. Сидел как на иголках и еле дождавшись конца чаепития, наскоро попрощавшись ушёл — посоветовав почаще бывать в Храме и обращаться к Отцу Фёдору…

Что ещё я ей скажу⁈

Её сыну же, я сказал — крепко сжав руку и глядяпрямо в глаза:

— Ефим! Что бы не происходило, помни: он — твой отец, а она — твоя мать. И, других родителей у тебя уже никогда не будет.

По ответному взгляду я понял — он мой. Кто может быть выше отца?

ТОЛЬКО — УЧИТЕЛЬ!!!

Личностной мотивацией у Ефима Анисимова (хотя возможно он это не осознавал), было стать по социальному положению вровень с отцом, превзойти его — доказать, что и без него он может выбиться в «лучшие» люди… Кто мог предоставить ему такую возможность?

По его теперешнему разумению — только я!

Так что, мимо такого «учителя» пройти было никак нельзя.

Была, конечно непроизвольно-паскудная мыслишка: использовать Ефима в качестве «Павлика Морозова» — если в наших с товарищем Анисимовых отношениях, что-то пойдёт «не так»…

Но я тут же, отмёл её прочь.

На первом же комсомольском собрании (здесь я несколько опережаю события — оно состоялось значительно позже описываемых событий), я выдвинул Ефима Анисимова в мои заместители. Позже, я так выдвину его в волостные комсомольские вожаки, а сам отойду «в тень».

* * *

Что меня в очередной раз в этом «интересном» времени удивило зело: в комсомольцы не спешили «записываться» дети рабочих и крестьян! То ли и без того, у них дел хватало, то ли из-за отсутствия каких-либо амбиций или (час от часу не легче) пролетарско-крестьянского сознания…

Короче, не знаю!

Даже уже гораздо позже, когда про первую (не в волости — в целом(!) Ардатовском уезде) комсомольскую ячейку писали газеты — мой Кузька ещё очень долго оставался единственным представителем пролетариата в ней. Да и то -с очень большой натяжкой: подобно дядьке Климу, его погибший на Империалистической войне отец был кустарём-надомником, по ортодоксальной марксисткой терминологии — мелким буржуем.

С отцом Кондрата Конофальского — Борисом Александровичем, мы были знакомы уже достаточно давно: он несколько раз навещал меня, когда я лежал больной в поповском доме. Внешне, Борис Александрович, чем-то напоминал мне Кису Воробьянинова из последней экранизации «12 стульев»…

С ним мы, вдоволь наговорились — до хрипоты наспорились по марксисткой теории-практике, видимо — оба испытывая дефицит общения. Не считая того, что он обозвал меня «безграмотным ревизионистом», я его — «зашоренным догматиком», стали практически, если и не друзьями — то очень хорошими знакомыми.