Я буду рядом

– Ты по-прежнему гуляешь по городу? – Она выглядела встревоженной. – Тебе следует позвонить отцу.

Я не помнила, чтобы прошлой ночью в моей комнате звонил телефон, не слышала даже, как утром звонила двоюродная сестра. Уснула за столом, пытаясь написать запоздалый ответ на письмо Дэна.

Отцу я тут же позвонила, прижала телефонную трубку к уху, одной рукой набрала номер, а другой захлопнула блокнот, в котором только что писала письмо Дэну. Черные строчки расплывались у меня перед глазами. Письма от Дэна рассыпались по полу. Сестра собрала их и положила на стол в тот самый момент, когда отец взял трубку. Обхватив живот руками, сестра не сводила глаз с писем, которые только что собрала.

– Папа, со мной все в порядке. Наверное, прошлой ночью я просто крепко спала и потому не услышала звонок. А как ты?

– У меня тоже все хорошо.

Голос отца отдавался в моем сердце как колокольчик. Никогда бы не подумала, что такие простые слова способны вызывать столь сильные эмоции. Если бы только Миру, снова куда-то пропавшая, просто позвонила бы мне и сказала, что у нее все хорошо. Прижимая трубку к уху, я слушала дыхание отца. Если бы только я могла услышать эти простые слова «у меня все хорошо» и от Дэна тоже.

– Юн.

– Что?

– Если у тебя какие-то проблемы, просто приезжай домой.

Год, проведенный с отцом дома после смерти мамы. Год я слонялась по нашему сельскому дому. Все это в один миг промелькнуло у меня перед глазами. Безмолвные ужины с отцом. Отец звал меня: «Юн!» в момент, когда шел от ворот к дому. Тишина снова воцарялась в доме, когда я отвечала: «Да!» из своей комнаты или из кухни. И хотя мы только смотрели друг на друга, ни о чем не говорили, возможно окликая друг друга и тут же отзываясь, мы учились принимать мамино отсутствие в своей повседневной жизни. Когда Дэн был ребенком, он начинал звать меня еще из переулка, еще до того, как распахивал ворота и входил во двор. Найдя мертвую птицу или заметив на железнодорожных путях раздавленную змею, он звал меня и тащил показать свою находку. Я тоже много раз в детстве звала его. Если я проваливалась в снег или падала в канаву, то тут же начинала вопить: «Дэн!» Он всегда был рядом или шел впереди.

– Все в порядке, папа.

Когда я повесила трубку, сестра пристально посмотрела на меня, обхватив руками живот.

– Юн! – Ее голос напомнил мне голос отца по телефону. Она ласково указала на письма от Дэна на столе.

Мы немного помолчали.

– Не хочешь пожить у меня?

– Что?

– Мой муж улетает в Европу.

Она имела в виду, что его не будет дома несколько дней.

– Со мной все в порядке.

Она медленно наклонилась и села на пол, а затем вытянула ноги и растянулась на полу во весь рост. Ее круглый живот уставился в потолок. Я подумала о подаренном Дэном сборнике стихов, когда мы сидели перед железнодорожными путями ночью после моего первого ухода из дома. Из-за цитаты, которую он написал на первой странице: «Я начала ступать осторожно… Нельзя тревожить несчастных людей, погруженных в глубокие раздумья».

Первой книгой, купленной в этом городе, стала книга «Записки Мальте Лауридса Бригге». В первой главе рассказывается о молодой беременной женщине, которая с трудом идет, цепляясь за больничную стену. Во вступлении было написано, что самая прекрасная женщина в мире та, что несет в себе новую жизнь. Сестра по привычке обхватила свой живот. Веснушки разбегались от ее щек к скулам и рассыпались по лбу. В комнате не было жарко, но у нее на лице выступили капельки пота. При вдохе ее круглый живот поднимался и опадал. Я устроилась на полу рядом с ней. Когда мы жили вместе, то частенько ложились вздремнуть вдвоем. Она улыбнулась, и ее веснушки разбежались по щекам до самых ушей. Она сняла руку с живота и погладила меня по щеке. Я ощутила тепло ее ладони.

– Ты пообещаешь мне?

– Что?

– Пообещай, что никогда больше не станешь закрывать окна черной бумагой.

– Почему?

– Мне всегда нравилось жить с тобой. Кроме того времени, когда ты черным закрыла окно и не хотела выходить из своей комнаты.

– Какая я тогда была?

– Ты была совершенно чужая. Человеком, который отчаянно с чем-то сражается. Казалось, если ты проиграешь поединок, то никогда не выйдешь из комнаты.

– Я лишь хотела поехать к маме, а она отказывалась видеться со мной, когда болезнь стала прогрессировать. Я лишь хотела быть рядом с ней.

– Я беспокоюсь, ты опять закроешь черным окна.

– А?

– Обещай, что не сделаешь этого. Тогда я не буду просить тебя вернуться домой вместе со мной.

– Обещаю, сестренка.

И едва я произнесла слово «сестренка», на меня навалилась сонливость.

– Ты обещала!