Я буду в маске

— Думаю, да. Нашей первой работой я остался очень доволен. Она тонко чувствующий человек, сразу понимает, что я хочу, — кивнул Лев и тоже решил поинтересоваться: — А давно вы дружите с Жанной?

— Где-то полгода, — пожала я плечами.

Лев задумчиво усмехнулся. И мне его усмешка… Не то, чтобы не понравилась, но показалась очень странной.

— Жанна очень талантливая и… очень необычная девушка, — произнес он. Я кивнула:

— Наша первая с ней встреча тоже была весьма необычной.

— Не сомневаюсь, — кивнул Майский. — Как она произошла?

— Как? — кокетливо переспросила я, писатель кивнул. — Я сидела в парке на лавочке, читала книжку… А Жанка вдруг подсела ко мне и заявила, что желает написать мой портрет. Что ей понравилось мое "уникальное и красивое лицо", — попыталась я передразнить тоненькую интонацию Жанкиного голоса.

— Что ж, Жанна права. Вы действительно очень красивая, Даша.

Комплимент писателя вызвал во мне очередную волну жара, я, почувствовав, как потеют руки, опустила глаза и потеребила пальцами салфетку на столе, а Лев в этот момент как бы невзначай коснулся своими пальцами моих и предложил:

— Может, нам пора перейти на "ты"?

— Может, — кивнула я, не убирая руки.

Почему, Дашка? Прикосновения писателя тебе… приятны? Эти мысли все-таки заставили меня убрать от Майского руку, а предлогом этого стало якобы желание попить заказанную и принесенную воду с газом.

— Так Жанна написала твой портрет? — перешел Майский на «ты».

— Да, — ответила я, отпив и оставляя бокал.

— Тебе понравился?

— Он очень специфичен, — фыркнула я.

— А где он сейчас?

— Висит у меня в квартире.

Лев тоже глотнул воды и ласково поведал:

— Хотел бы я на него посмотреть…

Я усмехнулась… Что ж, Дашка, получается Лев Майский, после нашего перехода на "ты", сразу решил стать ко мне еще ближе и намекает на приглашение в гости? Вот нахал! Не дождется. Может, не мне говорить о приличиях, но…

Я сейчас не в маске. Лев тоже с открытым лицом. Мы оба с открытым настоящим и каждый со своим неизвестным друг для друга прошлым… И о будущем, даже недалеком, думать слишком рано. А возможно, и не стоит вовсе.

— Я могу его показать, — ответила я и полезла в свою сумочку за телефоном.

— Кого? — не понял писатель.

— Портрет. У меня есть его фотография.

Лев, поджав губы, показушно изобразил сожаление. А я, найдя нужное изображение в галерее телефона, протянула Льву свой мобильник с открытой фотографией. Майский взял в руки смартфон и принялся разглядывать.

Фото было качественное. На нем можно разглядеть даже самые мельчайшие детали Жанкиной картины. А посмотреть там есть на что.

Когда я позировала Жанне, мне разрешили следить за процессом: я стала свидетелем того, как художник точно передавал все черточки, все штрихи и нюансы моего лица. Сходство было полным даже в наброске, словно я смотрю на себя в зеркало… Я восхитилась мастерством новой знакомой. Ведь сама максимум на что была способна, так на пейзаж, да и тот на уровне ученика начальной школы. А тут такой портрет!

Потом, спустя пару недель, Жанна принесла мне уже законченную картину. От наброска осталось только то самое "мое" лицо. Все остальное — неуемная фантазия художника. На этом портрете у меня появились длинные, пышные, с крупными локонами волосы, лежащие на слегка приподнятых как будто от удивления голых плечах. Цвет глаз гипертрофирован, сочно-зеленый. Стояла я на фоне алых всполохов огня, одной рукой прикрывала обнаженную грудь, а в другой руке держала… маску… Маска была точной копией клубных, но не одного из трех цветов, а всех сразу — желтый цвет на маске плавно переходил в зеленый, зеленый в красный…

Это сейчас я знаю, что маски Жанна изобразила конкретные, а тогда… А тогда такая задумка мне просто понравилась. "Человек, снимающий маску", — так талантливый автор назвал этот портрет… Жанка словно знала. Знала, что я когда-нибудь вступлю в клуб и надену эти маски. Все три…

А вот смогу ли я снять последнюю? Навсегда.

Лев с интересом и очень долго рассматривал фотографию, Я видела, как его взгляд блуждает по изображению, пару раз он что-то увеличивал простым движением двух пальцев… В один из таких моментов мне вдруг стало неловко, даже стыдно, будто бы Лев смотрит не нарисованный портрет, а реальную фотографию в стиле "ню"…

Наконец, закончив рассматривать, Майский вернул телефон с вопросом:

— И как давно этот шедевр украшает твою квартиру?

— Жанка принесла мне его в апреле. Подарила на свой день рождения… — Лев в удивлении приподнял брови. — Представь себе, Жанна искренне считает, что на свой день рождения подарки надо не получать, а дарить, таким образом отблагодарив всех и вся за свое счастливое существование.

— Оригинально, — хохотнул Майский.

— Жанка такая. Я не перестаю ей удивляться, — хохотнула я в ответ.

В кафе мы просидели долго. Еще бы час, и наш обед действительно перешел в ужин. Но ели мы мало. Мы много говорили. В основном о книгах. Делились впечатлениями — я с читательской стороны, а Лев с писательской. И его мнение, как человека, который сам творит, меня очень интересовало.